Дмитрий Орешкин - Джугафилия и советский статистический эпос

В очередной раз убеждаемся, что за минувшее столетие с русскими мозгами произошло что-то необыкновенное. Можно не соглашаться со словами Черчилля про 7 декабря 1941 г. (для нас это время героической битвы под Москвой, для него — японской атаки на Перл-Харбор), но надо хотя бы их знать. Мы, однако, не знали, вот в чем дело. Нам было не положено.

Итак, Черчилль, 7 декабря 1941 г. Наконец полная ясность, что с этого момента Конгресс США уже не сможет прятать голову в песок и оттягивать вступление Америки в войну. Это радикально меняет стратегическую ситуацию — по крайней мере, с точки зрения Черчилля. Америка объявляет войну Японии. 11 декабря Гитлер, верный союзническим обязательствам, в ответ объявляет войну США… «В тот момент я знал, что Соединенные штаты участвуют в войне и что они будут бороться насмерть, вкладывая в эту борьбу все свои силы. Итак, в конце концов мы победили! <���…> После 17 месяцев борьбы в одиночку… — мы выиграли войну… Мы выйдем из войны хотя истерзанными и покалеченными, но уцелевшими и с победой. Мы не будем стерты с лица земли. Наша история не придет к концу. Возможно, что даже нам лично удастся избежать смерти. Судьба Гитлера была решена. Судьба Муссолини была решена. Что же касается японцев, то они будут стерты в порошок. Силы Британской империи, Советского Союза, а теперь и Соединенных Штатов, неразрывно связанных между собой, на мой взгляд, превосходили силы их противников вдвое или даже втрое. Нам предстояли еще многие катастрофы, несоизмеримые потери и несчастья, но в том, как закончится война, сомневаться уже не приходилось» [206] Черчилль У. Вторая мировая война. Т. 4. М.: Воениздат, 1991. С. 276–277. .

Речь не о том, чьи оценки точнее или справедливее, а о том, что советский подход к истории отличается намеренным плоскостопием, косолапостью и астигматизмом. Таковы, объясняет начальство, требования патриотизма. Довольно странные, надо сказать, требования. Тот же Черчилль, с подчеркнутым уважением относящийся к вкладу СССР, советского народа и лично Сталина в итоговую Победу, смотрит на ее истоки несколько шире. Ничуть при этом не переставая быть жестким антикоммунистом и антисталинистом. Да и всей британской историографии почему-то не приходит в голову национализировать Победу и утверждать, что «Черчилль Гитлера победил». В тех же воспоминаниях он добросовестно пишет про декабрь 1941 г.:

«Победы русских ясно показали, что восточная кампания Гитлера была роковой ошибкой, а вскоре должна была вступить в свои права зима. Наконец, на нашей стороне сражались теперь четыре пятых населения всего мира. Конечная победа была бесспорной» [207] Черчилль У. Вторая мировая война. Т. 4. М.: Воениздат, 1991. С. 284. .

На пути к войне. Частный случай Коминтерна

Перед Второй мировой войной у Сталина были разные варианты не только внутренней, но и внешней политики. Он выбрал те, которые выбрал. Исходя из тех приоритетов, которые имел.

VI конгресс Коминтерна (1928 г.) по настоянию делегации ВКП(б) в числе главных политических задач указывает борьбу с правым уклоном и поддерживающей его социал-демократией. Формулировка откровенно сталинская. Вождь последовательно и неуклонно ведет борьбу за лидерство, в том числе за лидерство в мировом революционном движении. В ту пору он еще не осознал реальной силы западных демократий, по заветам Ильича искренне их презирал и всерьез рассчитывал стать начальником «Мировой республики Советов». Для чего не жалел денег и политических ресурсов на Коминтерн и на истребление классово близких конкурентов в левых движениях Европы. Чтобы стать гегемоном мирового пролетариата, необходимо в первую очередь очистить поляну от мерзавцев, нацелившихся на ту же целевую аудиторию. То есть от социал-демократов, меньшевиков и прочей дряни.

Чисто ленинский подход. Тот тоже быстро сужал круги непримиримости, фокусируясь на классово близком (и, следовательно, самом опасном с точки зрения борьбы за статус демиурга) окружении. После установления диктатуры борьба с мировой буржуазией для него уже не так актуальна. Мировая буржуазия далеко, первоочередной угрозы не представляет, с ней вполне можно торговать, играть в кошки-мышки, стращать ею трудящихся. Для реального удержания власти теперь значительно важнее устранение путающихся под ногами социал-демократов и социал-революционеров с их выборами (которые большевики проиграли), Учредительным собранием и прочими соглашательскими штучками. Вскоре наступает очередь марксистов-меньшевиков («большевиков второго сорта») типа Мартова, Плеханова или Громана. Параллельно на селе идет расправа с «русскими полуварварами» (это тоже ленинское выражение), которые тупо саботируют прогрессивные социалистические преобразования. К концу эпопеи он закономерно втягивается в разборки уже между собственно большевиками типа Троцкого и Сталина, поочередно вступая в тактические союзы то с тем, то с этим.

Тов. Сталин эту логику полностью перенял и развил, уверенно переместив центр репрессий (то есть классовой борьбы ) в собственную партию. Что же касается европейской арены, то там главным соперником в борьбе за статус глобального Отца народов ему видится социал-демократия. Ей, стало быть, и первый нож. Сама топология террора в виде сужающихся концентрических колец или закручивающейся воронки ясно показывает, кто исполняет функцию черной дыры в одной отдельно взятой под контроль части вселенной.

В декабре 1927 г., на XV съезде ВКП(б), тов. Сталин со своей обычной безапелляционностью невесть почему заявляет, что II Интернационал выродился в придаток империализма, авторитет социал-демократических партий в широких массах рабочего класса падает, а авторитет Коминтерна и СССР растет: «Все эти факты с несомненностью говорят о том, что Европа вступает в новую полосу революционного подъема». И в классическом стиле церковной гомилетики дословно повторяет то же самое через страницу: «…теперь мы имеем все основания утверждать, что Европа явным образом вступает в полосу нового революционного подъема (выделено Сталиным. — Д. О.)» [208] Сталин И.В. Политический отчет Центрального Комитета XV съезду ВКП(б) // Сочинения. Т. 10. М.: Госполитиздат, 1949. С. 284, 286. .

Ну, имеют все основания утверждать — и молодцы, дай Бог здоровья. Однако на этой смелой констатации мысль вождя не останавливается. Коль скоро в его когнитивном аппарате наблюдается революционный подъем, во весь рост встает вопрос о том, кто данный подъем возглавит. Только поганая европейская социал-демократия (если перетянет одеяло на себя) может лишить Отца народов его «самоочевидного» права. Поскольку для Сталина, Ленина, а до них и для Маркса идея антагонистической борьбы классов есть наукообразное прикрытие вождистских амбиций, лейбл классового врага автоматом прилепляется к любому, кто смел стать поперек. В данном случае к Социалистическому Интернационалу как придатку империализма.