Иосиф Дискин - Альтернативы «российского прорыва»

Однако расширение горизонта рассмотрения не должно быть чрезмерным. Имеется множество факторов, повышающих неопределенность альтернатив при расширении горизонта их рассмотрения. Здесь в первую очередь следует учитывать научное, техническое и технологическое развитие. Для примера достаточно вспомнить, как изменились наши социальные практики, например, структура свободного времени, под влиянием развития информационных технологий, прежде всего Интернета.

В связи с этим логичным будет предположение, что максимальным временным горизонтом, в рамках которого можно делать сколько-нибудь обоснованные прогнозы, является период 20–25 лет. Это промежуток, когда новые технические и технологические решения, которые впоследствии получат свою реализацию и окажут влияние на экономическую и социальную жизнь, уже созданы. На этом основании уже можно осуществлять предметный анализ комплекса последствий их реализации как в нашей стране, так и в мире.

Аналогичным образом можно вести анализ и демографической ситуации. Те, кто будет определять облик развития, уже родились, а социальные позиции их родителей, которые будут задавать ориентиры социализации и социальной интеграции, также более или менее известны и относительно устойчивы.

Особого внимания заслуживает вопрос о мнимых альтернативах. Эти альтернативы, как правило, основаны на волюнтаристских, мифологических представлениях. Выше мы уже упоминали хрущевский проект «строительства коммунизма».

В предисловии к «Социологии революции» Питирим Сорокин (очевидец и активный деятель Великой русской революции) писал о результатах подобных мифологических представлений: «Подлинная природа Революции совсем не похожа на те романтически-иллюзионистические представления о ней, которые столь часто складываются у безусловных ее апологетов… революции исследуемого мной типа – плохой метод улучшения материального и духовного благосостояния масс. Обещая на словах множество великих ценностей, на деле фактически они приводят к противоположным результатам. Не социализируют, а биологизируют людей, не увеличивают, а уменьшают сумму свобод, не улучшают, а ухудшают материальное и духовное состояние трудовых и низших масс населения, не раскрепощают, а закрепощают их, наказывают не только и не столько те привилегированные классы, которые своим паразитизмом, своим распутством, бездарностью и забвением социальных обязанностей заслуживают, если не наказания, то низвержения со своих командных постов, сколько наказывают те миллионы “труждающихся и обремененных”, которые в припадке отчаяния мнят найти в революции свое спасение и конец своим бедствиям… В ряду многих идолопоклонников и догматиков, приносящих живого человека в жертву разным “божкам”, одно из первых мест занимают идолопоклонники Революции… Этому “идолу” уже принесены в жертву миллионы людей, и все еще мало! Его почитатели продолжают требовать все новые и новые гекатомбы» [119].

Для нашего обсуждения сказанное важно тем, что большой социолог выдвинул важный критерий оценки целей и социальных последствий предельного, основанного на мифах и иллюзиях, способа проведения телеологических преобразований. Но в приведенной цитате важно и то, что апологеты революционных преобразований исходят из того, что цели этих преобразований направлены на реализацию ценностей и интересов, важных для объектов преобразований.

Другой замечательный пример выстраивания социально-политической объяснительной схемы, основанной на мифах, дает К. Маркс – признанный классик социологической теории: «Демократы допускают, что против них стоит привилегированный класс, но вместе со всеми остальными слоями нации они составляют народ . Они стоят за народное право ; они представляют народные интересы . Поэтому им нет надобности перед предстоящей борьбой исследовать интересы и положение различных классов. Им нет надобности слишком строго взвешивать свои собственные средства. Им стоит ведь только дать сигнал – и народ со всеми своими неисчерпаемыми средствами бросится на угнетателей . Но если оказывается, что их интересы не заинтересовывают, что их сила есть бессилие, то виноваты тут либо вредные софисты, раскалывающие единый народ на различные враждебные лагери, либо армия слишком озверела, слишком была ослеплена, чтобы видеть в чистых целях демократии свое собственное благо, либо все рухнуло из-за какой-нибудь детали исполнения, либо, наконец, непредусмотренная случайность повела на этот раз к неудаче» [120].

В этом анализе – большой урок социально-политического реализма, призыв к тщательному анализу реальных социальных мотиваций участников общественного процесса, их готовности на деле следовать призывам своих политических лидеров. Без соответствующего анализа, подкрепленного не только спекулятивными размышлениями философов и политологов (ну, как же без них), но и эмпирическими верификациями социологов, способных подтвердить концептуальные предположения относительно разрабатываемой стратегии.

Проблемный подход и нравственное измерение развития.

Наше предшествующее рассмотрение принципов, определяющих стратегию развития, показывает, что для выработки эффективной стратегии необходим компромисс между «чистой» телеологией, основанной на неких априорных целях, с одной стороны, и «чистой» генетикой, зачастую сводимой к экстраполяции сложившихся тенденций развития, к «инерционному» сценарию, с другой.

Поиск такого компромисса приводит нас к трем вопросам: во-первых, что может стать основой для выработки целевых ориентиров, отвечающих требованиям искомого компромисса, во-вторых, какие факторы «генетического» происхождения требуют безусловного учета, и в-третьих, каковы критерии приемлемого компромисса между принципами развития.

Представляется, что теоретическим инструментом, позволяющим реализовать поставленную выше задачу, является проблемный подход [121]. Проблемой преимущественно называется вопрос, не имеющий однозначного решения (со степенью неопределённости). Именно наличием неопределённости проблема отличается от задачи, где изначально определена цель, которую необходимо достигнуть. Как мы обсуждали выше, именно наличием неопределенности, достаточно высоких рисков реализации избранной стратегии развития и обусловливается необходимость поиска компромисса между телеологией, с одной стороны, и генетикой, с другой.

Проблемный подход как раз и позволяет в рамках одного теоретического взгляда учесть взаимовлияние избранной цели и средств, предназначенных для ее реализации. Подтверждением в пользу выбора этого теоретического взгляда является то, что проблемный подход был поставлен в центр обсуждения сразу двумя, достаточно далеко отстоящими дисциплинами: социологической теорией институтов и системным анализом, включая сюда и программно-целевые методы управления.