Александр Ильин - Геннадий Зюганов: «Правда» о вожде

Вот такой эпизод — во время одной из предвыборных кампаний. На вопрос, почему ЦК не финансирует публикации в “Правде” “кампанейских” материалов, последовал ответ:

А мы своим журналистам не платим.

Почему?

Они и так будут работать на нас.

Потом, когда надо было оформлять счета, выяснилось, что много средств избирательного фонда не потрачено — пришлось их срочно распихивать разным изданиям.

С этим связано было и множество курьезов. Вечная нищая газета не могла питаться одними обещаниями. А поскольку“свои” не платили, приходилось заключать договора с “чужими”, часто совсем неугодными нашим экономным лидерам. Это вызывало визгливое раздражение кандидатов, продвигаемых с верхов, а также аппаратчиков, опекающих желаемых и даже утвержденных по-старинке номенклатурных выдвиженцев.

Так было, скажем, в одном из районов Подмосковья. Даже письмо о рядовой активистке, опубликованное в “Правде” без всякой задней мысли, вызвало гневный звонок в редакцию:

— Как вы посмели это напечатать? Вы разве не знаете, что в Мытищенском округе баллотируюсь я, а эта женщина — она агитирует за другого кандидата?

“Другой” кандидат пошел другим путем, абсолютно законным: оплатил по счету, через банк, статью о себе и заказал дополнительно десять тысяч экземпляров тиража.

Потерпевшая “наша” с тех пор стала для нас чуть ли не врагом, грозно пообещав “Правду” никогда больше не выписывать и не читать…

К слову сказать, именно выборы в Госдуму начали расшатывать прежде вполне боевую, политически стойкую организацию. Появилось немало охотников на вечное сидение в Охотном ряду, зависимых от благорасположения руководства. Пустил ростки сначала скрытный, а потом и откровенный подхалимаж. Из ничего возродилась номенклатура. Ну а номенклатура — это самовоспроизводящийся клон, причем его размножение идет без оглядки на государственные законы, мнение науки и общества. Она проникает всюду, захватывая плацдарм за плацдармом, становясь все более властной структурой. Ей присуще стремление к закрытости, секретности своих действий, когда тайной покрывается все, что вершится в номенклатурной верхушке. Под этим предлогом можно опрокинуть любые решения, принятые любым высшим органом, или придать им совершенно противоположное содержание.

Мы в “Правде” — и журналисты, и читатели — часто удивлялись, почему вдруг вскоре после пленума ЦК в соседней с нами газете появляется статья, где выработанное коллективное решение разбивается в пух и прах. Был даже скандал, когда со страниц “Советской России” была преподнесена как нечто директивное статья члена президиума ЦК Белова Юрия Павловича, абсолютно не стыкуемая с общим мнением. Коммунисты считали, что идти на выборы, как парламентские так и президентские, надо широким фронтом вместе ссоюзниками из левопатриотических сил. Автор же утверждал: все союзники ненадежны, они размывают позицию КПРФ, стремятся за ее счет утвердиться на политической арене. Это произвело шок. Как впоследствии оказалось, это была продуманная позиция группы людей, провозгласивших себя непримиримыми борцами с российским капиталом. В ряде изданий, в том числе в журнале “Искра” появились резкие возражения. Некоторые наиболее активные сторонники идеи Союзадаже предлагали исключить автора, а с ннм и главного редактора из состава руководящих органов партии.

Выяснилось, однако, что тень подозрения пала не на авторов нашумевшей публикации, а на тех дисциплинированных коммунистов, которые придерживались другой точки зрения. Выяснилось также, что пленум ЦК отнюдь не самый высший орган. И даже не президиум ЦК, от имени которого выступала эта группа, а небольшой кружок близких лидеру людей. Они собирались обычно по суботам в разных местах и там обговаривали, как действовать в создавшейся ситуации. Там-то и родилась идея “Крота” — эта кличка закрепилась за председателем исполкома НПСР Г.Ю. Семигиным

Прежде и А. Проханов, и В. Чикин, и Г. Зюганов несколько лет грелись у “семигинского костра”. В его предпринимательской системе работали дети ряда членов руководства, оттуда и вышли в люди. Но какая-то черная кошка пробежала между двумя Геннадиями, а может, эту мысль внушили Г.А. его соратники. Семигина объявили “засланным казачком”, который по воле президента и его администрации был нацелен на разрушение КПРФ, на подчинение ее структур своему безраздельному влиянию. Статья“Операция Крот”, опубликованная сразу в двух газетах — “Завтра” и “Советская Россия”, обвиняла бывшего товарища по НПСР во всехсмертных грехах.

Отношение к публикации оказалось полярным. Многие говорили о том, что партия еще не остыла от думского скандала с исключением из партии председателя ГосдумыГ.Н. Селезнеа, руководителей комитетов С.П. Горячевой и Н.Н. Лубенко — людей известных стране, пользующихся авторитетом у творческой интеллигенции. Затевать новые разборки ни к чему. Но эти доводы не были услышаны. Более того под вопросом оказалась судьба еще нескольких товарищей, посмевших возразить мнению сверху. Начался огонь и по региональным штабам. Несколько первых секретарей обвинили в развале работы в недостаточном почтении к “вождю”.

Причем делалось это в открытой печати, и, конечно, такое самораздевание не могло не повлиять на авторитет всей организации. “Правда” придерживалась сдержанной линии поведения, за что ее потом резко критиковали на Х съезде. Замечу сразу: такая критика резко ударила по авторитету газеты, а самое главное -заставила ее невольно включиться в общий хор тех, кто беспощадно громил раскольников, разного рода врагов партии, а значит и народа. Поколебалась позиция газеты, которую мы, правдисты 80-х — 90-х годов ХХ века, утверждали на ее страницах.

Очень нелегко было освободиться от старых стереотипов “осажденной крепости”, отстреливающейся от всех и вся. Хотя еще в передовой статье первого номера “Правды” подчеркивалось, что ежедневная рабочая газета призвана служить воспитанию тех широких слоев пролетариата, которые проснулись для революционной борьбы, но еще слабо осознают свое положение и свои цели. На протяжении многих десятилетий газета, став рупором руководства партии и государства, вынуждена была нередко поддерживать ту политику, которая отнюдь не отвечала интересам народа. И все же любой честный историк не может не признать, что буквально каждый номер “Правды” вмещал в себя объемную картинумногообразия жизни народа и общества. Думается, именно потому после событий августа 91-го и октября 93-го люди видели в ней символ нового социалистического общества, который недавно был образом жизни. В “Правду” шли письма, десятки тысяч. У подъезда редакции всегда было множество народу -ждали свежий номер газеты. К нам охотно приходили деятели науки, культуры, известные политики, рабочие, депутаты, вступали в диалог. Пользовалась уважением газета и среди умных коллег и журналистов. Ее читали за рубежом.