Евгений Дубровин - Самая Странная Страна Россия. Заметки идеалиста

Сегодняшние фильмы стали, в основном, не более, чем «мастер-классами» по освоению бюджета, только на них не забьётся сердце, не подступит комок к горлу и не заплачет девушка, но мы даже не попытались спасти то, что ушло безвозвратно, не ценили то малое и великое, что у нас было, чем законно гордились, что объединяло сотни народов в одну нацию, в одну страну, которую и слили в один момент…

Сначала они до неё довели (Горбачев и Ельцин), а потом они её

(гражданской войны) избежали. (NN)

Говорят, что оттепель, эйфорию шестидесятых задушил последующий застой конца 70-х, начала 80-х.

На самом деле причин тут несколько: и чешско-венгерско-польские события, и всё более устроенный богатеющий быт, и нарастающее имущественное расслоение, и городская обособленность, и развивающийся индивидуализм, и частичная нереализованность грандиозных замыслов, и предательство партийной верхушки.

Впрочем, может это теперь и не так важно, но многое объясняет в сегодняшнем, все большем отдалении людей друг от друга, и власти – от общества.

Важнее другое: выходит, мы – слабая страна, раз в отсутствие железной сталинской руки нашим недругам не пришлось больше тратиться на новую холодную войну и чтобы нас унизить, расшатать и уничтожить, хватило битловских песенок, двух-трех произведений Солженицына, отказа номенклатуры от собственной партии, а нам всем отказаться от страны, давшей по сути всё: жизнь, Победу, мир, добро, радость и счастье.

Именно Солженицыну и его поклонникам хотелось бы напомнить, что именно «Красное колесо»*, а не что иное остановило коричневую чуму. Это Сталин виноват, что мы дошли до Берлина, обуздали реки и пороги, покорили космос, провели ликбез и построили самое удивительное и красивое метро.

*«Красное колесо» – многотомный антисоветский бред Солженицына

В итоге мы и не заметили, как прохохотали свою страну в бесчисленных анекдотах, как перестали быть великой державой, став лишь крупнейшим мировым поставщиком программистов, красивых женщин, сырья и материалов.

* * *

С конца 80-х (при попустительстве Горбачева) сюда хлынул неиссякаемый поток мерзости, призванный кроме финансовых вопросов решить еще один, главный, вопрос растления русского человека, воспитывавшегося на протяжении последних трехсот лет (и особенно в советский период) в атмосфере высокой духовности, нравственности, патриотизма, служения долгу, что в конечном итоге и выковало тот характер, который в критический момент мировой истории (к роковым сороковым годам двадцатого столетия) смог переломить хребет непобедимого вермахта.

Действительно, кто бы что ни говорил, а последнюю мировую войну выиграли мальчишки 1924—26 года рождения, вооруженные великой идеей, взращенные на «Мальчише-Кибальчише», «Павке Корчагине», «Чапаеве», «Путевке в жизнь», «Александре Невском», «Семеро смелых», «Мы из Кронштадта».

Можно хохмить, можно стебаться по любому поводу, можно прослыть безусловно ортодоксальным либералом, как Познер, Чубайс или Сванидзе, но выиграть ту войну у опытных, стойких, не знавших поражения «солдат фюрера» можно было только «с Лениным (Сталиным) в башке и с наганом в руке».

Фото из открытых источников

На самом деле нет ничего плохого, что общечеловеческие ценности и без участия церкви уже были реализованы в кодексе поведения советского человека (партийного или беспартийного – неважно), это тот случай, когда христианство прекрасно сочеталось с марксизмом. И если библейские заповеди имели только рекомендательный характер для православных верующих, то социалистические нормы имели форму и силу Закона на всей территории Союза ССР, независимо от конфессиональной принадлежности, а за их нарушение можно было и срок «схлопотать».

На практике следование этим принципам помогло развитию в человеке высокого, духовного, патриотического, подавлению низменного, алчного, циничного, что так быстро расцвело в сегодняшней жизни, когда спешно была проведена десоветизация всех сфер жизни.

* * *

Что такое 90-е годы ХХ века в России, как не хорошо спланированный, управляемый хаос, подготовивший весь последующий приватизационный передел веками строящейся всем народом страны, ему же по праву принадлежащей, но доставшейся (волею кучки «планировщиков») отдельным физлицам, названных впоследствии либералами и олигархами.

Несколько десятков тысяч человек (в большинстве своём – москвичи и питерцы) получили за бесценок то, что создавалось миллионами – теми, кто мёрз в Магнитке, вгрызался в месторождения Кузбасса, Уренгоя и Ямбурга, кто замостил своими костями каскады гидроэлектростанций, Волго-Донский и Беломорканалы.

Думаю, продолжать этот героически-скорбный список не стоит, но те, кто защищал и защищает творцов приватизации, как людей, якобы, не давших случиться в 90-е голодным бунтам и гражданской войне, просто слепцы (добровольные либо проплаченные), не желающие замечать очевидного: саботаж, бардак и перебои с продуктами в начале 90-х начались из того же источника, который затем всё это молниеносно и благополучно остановил.

Наш человек не может жить без ощущения нужности и справедливости. В противном случае он начинает активно саморазрушаться. Давайте спросим себя: справедлива ли сегодняшняя власть, при которой разрыв в доходах большинства населения и олигархов достиг астрономических величин.

Это, по-моему, одна из главных причин растущей мужской сверхсмертности в расцвете сил, а не ДТП, как убеждает наш бессменный лидер.

Успех – от слова успеть. Не все, правда, успевают…

Откуда в обществе сейчас столько раздражения, скрытой агрессии? Не потому ли, что познеры, венедиктовы, розовские, радзиховские, райхельгаузы бесконечно учат нас любить либерализм и другие «свободные» ценности, а народ сопротивляется этому, уходя в запой, депрессию, а порой и в другую, чуждую, экстремистскую религию?

Здесь мы вплотную подходим к проблеме самоуничтожения нации. Впервые самоликвидатор сработал, когда начал заваливаться Союз. Дальше пошло-поехало: потеря самоидентичности, безразличие, политическое безволие, тотальная криминализация. Всё было исполнено гениально, некоторые и до сих пор считают, что другого варианта вхождения в рынок не было.

Расклад рынка рабочей силы в нынешнем сырьевом государстве таков, что достаточно трёх-пяти миллионов обслуживающих и продающих нефте-газ, двадцати миллионов продавцов купленного на выручку от нефте-газа, еще двадцать миллионов для сферы обслуживания, двадцать-двадцать пять миллионов чиновников и членов их семей, плюс несколько миллионов счастливчиков-москвичей, вокруг которых и вращается это «шапито».