Евгений Батраков - Диктатура трезвых

В книге «Человеку мало века» Федор Григорьевич Углов написал слова, которые, наверное, были главным принципом его жизни и которые, совершенно очевидно, должны стать принципом жизни каждого из нас: «…для чего человек живет на Земле? – Для того чтобы делать добро. Отсюда вытекает все остальное. В этих словах выражена воля Господня, подробно изложенная в заповедях. Делая людям добро, человек тем самым все их выполняет. Представьте себе, что каждый человек на Земле строго выполняет этот свой долг, поставив его целью жизни. Разве может тогда совершиться какая-то подлость или нарушение закона?!»

Июль 2008 г.

Из суровых камчатских мест, где провел без малого 15 лет, я вернулся в свой родной сибирский городок уже убежденным трезвенником и законченным противником политического режима, насаждающего опаснейшие иллюзии и пусто-призрачные надежды в умах сограждан, «живущих по преданию и рассуждающих по авторитету»… И лишь дополнительным подкреплением этой позиции послужило то, что, как оказалось, половина соучастников моих «веселых» юношеских лет уже сошла в могилу не без помощи алкоголя, в том числе, качественного, государственного, другая же половина – тупо и уперто продолжала поклоняться бесоподобному, козлоногому Бахусу. Я не спорил с оставшимися в живых. Мне думалось тогда, что каждый по-своему прав, и что «сколько людей, столько и мнений», и что каждый выбирает сам себе «женщину, религию, дорогу».

Трезвость, таким образом, я влачил исключительно «моя-хата-с-краюшную», пассивно-обывательскую, впрочем, ни на чуть ее не выпячивая и не бахвалясь ею…

Однако вскоре все круто изменилось. Однажды вечером в мой дом заглянул гость с бутылем вина – давнишний приятель, врач-психиатр Александр Фадеевич Чарков, с коим не виделись мы тьму-тьмущую лет. Застолье не сложилось, но наговорились вдосталь. Узнав же, что я седьмой год уж, как в самоизоляции от пагубной традиции, он зашел и на следующий день – без поллитры, но с аудиокассетой «Правда и ложь об алкоголе»…

Так и началось мое знакомство с этим удивительным явлением мирового уровня и значения – Владимиром Георгиевичем Ждановым. На дворе был – 1984-й год…

Магнитозапись произвела на меня впечатление такое же, как, очевидно, и на всех, кому посчастливилось ее в той социально-политической атмосфере тотальной лжи и духоты послушать: шокирующее. Интеллектуально и нравственно потрясало буквально все: плотность информации, блестящая работа с фактами, яркость и свежесть логических пассажей, новизна умозаключений, полученных на базе общеизвестных статданных, динамика речи, тембр голоса, эмоции, интонации, великолепный сарказм, мужество говорящего с позиции Гражданина, искренняя тревога за судьбу народа и страны, историзм темы, здоровая, но беспощадная критика медицины, пребывающей в некоторой озабоченности лишь от последствий пития, обличение антинародного монстра, бойко проводящего смертоносную политику А. Гитлера, монстра, именуемого государственной алкоторговлей…

Голос Жданова, казалось, насыщал воздух чистейшим, предгрозовым озоном, его голос звучал, как набат, его лекция, обращенная, прежде всего, к советской интеллигенции, воспринималась, как развернутая манифестация песенной строки – «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой»…

Вне всякого сомнения, этот молодой новосибирский ученый воспринимался общенациональным героем, бесстрашно и одиноко вставшим в полный рост средь миллионов «незрячих» и согласных, средь упоенных и разобщенных, средь честных, но обесчещенных…

И надо отдать должное лучшим представителям этой интеллигенции, – Н. Г. Загоруйко, Б. П. Гаврилко, В. П. Будянов, И. В. Николаев, В. И. Секерин, Е. А. Чиркин (Новосибирск), Б. И. Искаков, В. В. Юмин, М. П. Баканов, Н. Г. Емельянова (Москва), О. И. Трофимов, О. Е. Жуганов, В. П. Кривоногов (Абакан), В. С. Стольникова (Первоуральск), Н. П. Воропаева (Обнинск), В. А. Гришутина (Мыски), П. И. Губочкин (Ярославль), А. В. Иванов (Петрозаводск), Л. С. Иванова (Арзамас), О. И. Калашников (Владивосток), Н. Ф. Колоша (Нижний Тагил), С. П. Крупская (Харьков), В. Н. Кухарев (Томск), Г. С. Купавцев (Новокузнецк), А. В. Накаряков (Пермь), А. П. Репетов (Тюмень), А. М. Сидоров (Алма-Ата), В. А. Толкачев (Минск), В. И. Федотов (Можга), Н. В. Юминов, Н. В. Январский (Ижевск) и мн., мн. другие, – которые, как по боевому сигналу «За Родину!» не ради наград, и не премиальных ради, поднялись и заняли свое место на бесструктурном противоалкогольном фронте, и голос которых не позволил расправиться с молодым ученым так, как умела в те годы расправляться подрастерявшая честь и совесть партийно-советская власть… «Трезвенники-восьмидесятники», а это был целый многосоттысячный народный вал, в том числе и совершенно неизвестных нам товарищей, – вносили свою персональную лепту в общенародное дело, и никто тогда не вопрошал беспомощно: «А где тут мое место и чем бы мне тут тоже подзаняться?», ибо знали, имеющие совесть «Бейся там, где стоишь!», и не прятались за внушенное лукавыми «каждый должен заниматься своим делом» (наркологи – пьющими, а пьющие – смирно стоять у кульмана, у станка, у доменной печи). «Каждый должен заниматься своим делом» – это очень удобная формулировочка, за которую иные потом с легкостью попрятались, освободив себя от своей собственной совести, от своего гражданского долга, от своей духовной миссии.

В песне Владимира Высоцкого есть строки:

Быть в жизни ни при чем – именно это и предпочли некоторые, в том числе и горячие поклонники творчества великого поэта…

Полученный мною заряд от прослушанной лекции В. Г. Жданова был велик, настолько велик, что я решительно не мог долее продолжать свое прозябательство в своем глухом, удобном окопе простого непития.

Надо было безотложно что-то делать?

Но – что же!?

Я размножил аудиозапись и раздал всем, кому только мог. Я перенес аудиолекцию на бумагу – распечатал на пишущей машинке и раздал тем, у кого не было магнитофона. Но это ж ничтожно мало?! Что же еще? Поскольку на тот момент я уже не пил, а дважды пить не бросишь, то я, прокуривший 22 года, и дошедший уже до двух пачек сигарет «Opal», 31 декабря 1984 года решительно и навсегда бросил курить.

Во, какова она, сила пламенного слова!

Несомненно, выступление Жданова я воспринял, как сигнал к личной мобилизации – бери шинель, пошли на фронт!

Активная трезвость побудила искать и соратников. И таковые вскоре нашлись – старший научный сотрудник ОНМЦ при РДК Виктор Павлович Кривоногов и член областного суда Олег Игоревич Трофимов. С этой нашей «троицы» и начался, в сущности, прозвучавший впоследствии на весь Советский Союз дискуссионный клуб трезвости «Луч», в судьбе которого пришлось принимать участие и Управлению КГБ по Хакасии, и инструктору ЦК КПСС Кувитанову, и начальнику абаканского ГОВД МВД…