Евгений Батраков - Диктатура трезвых

Именно клуб «Луч» явился и инициатором приглашения в Хакасию лектора Всесоюзного общества «Знание» В. Г. Жданова. Было это уже в 1987 году.

Славное времечко! Ах, каков был Владимир Георгиевич! Молод, бурлящ, искрометен, напорист, неожиданен, легко гуляющ от самых теплых эмоций до возмущения духа, восходящего до гнева, от пауз, благодаря которым так прекрасно доходил смысл и трагизм сказанного до словес – не высокопарных, не претенциозных, не тех, что пропитаны махровым чинушничеством, но таких, которые являлись, как речь самого высокого звучания…

Я не скажу, что он был популярен или знаменит на излете XX-го века, или что он был эдаким всеобщим любимцем. Популярны – Верка Сердючка и Филипп Киркоров, известны – Борис Березовский и Андрей Чикатило, знамениты – Михаил Жванецкий и Михаил Горбачев. В известности, популярности, знаменитости есть некая потребительская, утилитарно-шкурная подстройка либо сверху, либо снизу: «он для меня», «я ради него». Феномен же Жданова, как мне думается, лежал совершенно в ином измерении и удовлетворял – в тогдашней атмосфере информационного вакуума, тотальной лжи и фарисейства, в атмосфере невыносимой духоты, невозможной для жизнедеятельности нравственной личности, – совершенно иную потребность – потребность даже не в сильной личности, которой чуждо лизоблюдство и своекорысть, не в такой достойной личности, которая молодцевато гарцевала в приторных передовицах и гордо бронзовела, топорщась на высоких трибунах, но в такой, лучшие черты которой саккумулировались в прекрасном слове «товарищ». «Товарищ» не в партийно-советском смысле и не в еврейско-торгашеском, но в том, в каком понимал его русский философ и священник Павел Флоренский: «товарищ… означает, собственно, защита, защитник…».

В песне Михаила Анчарова, гениальнейше исполненной Валентином Никулиным, есть строки:

Так вот, В. Г. Жданов, на мой взгляд, и явился пред зачарованно внимающим народом именно в этой ипостаси – ипостаси товарища , который сказал совершенно ясно, твердо и мужественно: « мы – спились», мы – потомки тех, кто с трезвой головой, отражая нашествия хищных племен Востока и полчища завоевателей Запада, собирал столетиями Великую Россию; мы спились, но не вина наша в том, что с нами произошло, ибо есть хитрейший и подлейший, незримый тайный враг – мировая закулиса, – умело направляющий алчные, торгашеские своры, вненациональное чиновничество госструктур и охолуевшее, аморальное сообщество журналюг и деятелей культуры во исполнение чудовищного заговора против народов мира и получившего название «теория „золотого“ миллиарда».

Есть совершенно конкретно обозначенный враг и есть совершенно понятный и простой выход: нужно взять и бросить пить – объявить для себя самого «сухой закон». Не только ради здоровья, но и ради Родины нашей, и ради детей тоже.

Так сказал Владимир Георгиевич Жданов, наш современник, один из самых достойнейших людей конца XX-го столетия!

Кстати, мог ли, уважаемый читатель, кто-нибудь из нас представить, что в 1984 году В. Г. Жданов окажется, к сожалению, прав? Ведь это он, а не астролог Павел Глоба, сказал, – я подчеркиваю, в 1984 году сказал:

«Когда мы построили эти графики и сделали простейшие оценки, я, честно говоря, две ночи просто не мог заснуть. Товарищи, с нами никтоне собирается воевать. Вот это мы все ясно себе должны, чётко отдавать отчёт. Все эти разговоры о „першингах“, вся эта напряжённость – это, товарищи, блеф просто. Самый настоящий блеф. Зачемс нами воевать, если мы через 15 лет просто рассыплемся как суверенное государство?!»

Через 15 лет – 8 декабря 1991 года – в результате Беловежского сговора, – Соглашение о создании Содружества Независимых Государств, – суверенное, пьяное государство – СССР – рассыпалось…

Рассыпалось… Так оно ж и понятно: алкоголь разваливает буквально все: и личность, и семью, и род, и народ, и общество, и государство! И поэтому, соратники, у нас нет иного выхода, как вдуматься и уверовать в то, второе пророчество, которое В. Г. Жданов сделал уже через год после первого – в 1985 году: «Трезвость – наше оружие! И мы – победим!»

…Множество хороших слов хотелось бы мне сказать сегодня в адрес товарища Жданова. И пожелать хотелось бы многого, ведь Владимир Георгиевич это, по сути, человек, который не просто в значительной степени изменил вектор моей судьбы, но и, мобилизовав в ряды защитников естественного, трезвого образа жизни, придал особый смысл этой судьбе. Быть может, он и сам того же смысла ради четверть века тому назад, встал плечо к плечу рядом с одиноким, опальным академиком Ф. Г. Угловым и, будучи не удовлетворенным положением дел и в науке, и в обществе, и предчувствуя в себе способность различать должное и непотребное, потому-то и обратился к просветительству народа, полагая, вслед за Федором Григорьевичем, что правда об алкоголе вкупе с такими атрибутами русского народа, как стыд и совесть, помноженная на тоску народа по красоте, чистоте и порядку – это и есть та информационно-нравственная основа, которая способна поднять современников на переустройство бытия в соответствие с идеалом, который был сформулирован и провозглашен в виде трезвого человека.

Мы знакомы более 20 лет. Обо всем не напишешь, не расскажешь, а о многом и хотелось бы рассказать, написать, да я и сам того не понимаю. Например, не понимаю, как он работает над словом, как он создает архитектонику своих удивительных лекций, и где он берет столько душевных сил, столько энергии, чтобы с необычайной легкостью и щедростью раздаривать это все людям, ничего не требуя взамен и не прося признаний и похвал.

Десятки раз Владимир Георгиевич бывал в нашем городе – в Абакане. Множество раз выступал на телеканалах благодаря местным знаменитым тележурналистам Татьяне Ежовой и Людмиле Растащеновой. И нередко в студию на запись шел прямо с утрешнего поезда.

Его работоспособность – поразительна.

Известно, что в период проведения съезда, конференции и т. п. делегатам удается поспать не более 2—3 часов – хочется пообщаться, выговориться, выслушать… Но ведь в этот же период на В. Г. Жданове лежала, как обычно, и обязанность подготовить ту или иную резолюцию, ту или иную «важную бумагу». Конечно, для этого всегда избиралась соответствующая рабочая группа, но эта группа к самому ответственному моменту уже представляла собой банальную «варенную рыбу». Кто нас спасал? Владимир Георгиевич, под чью диктовку, сразу, «с голоса», без «творческих мук» над черновиком записывались совершенно четкие, выверенные формулировки.