Максим Бельский - Десятый день Рамадана, или Пиррова победа. Издание второе. Размышления о войне Судного дня 1973 года

Такая точка зрения не нова, еще фон Клаузевиц 47 47 Карл Филипп Готтлиб фон Клаузевиц (1780—1831) – известный военный теоретик, произведший своими сочинениями полный переворот в теории войны. писал, что: «введение… в философию войны принципа ограничения и умеренности представляет полнейший абсурд».

Карл фон Клаузевиц

Другими словами, он культивировал применение силы без всякого ограничения и без учета того, во что это обойдется. «Война – дело опасное, и заблуждения, имеющие своим источником добродушие, для неё самые пагубные». Вопрос заключается в том, проявило ли руководство Израиля «добродушие» или, быть может, правительство действовало исходя из каких-нибудь иных соображений? Ведь тот же фон Клаузевиц писал, что война является лишь продолжением политики! Правительство Израиля, на мой взгляд, вело себя в высшей степени ответственно и до, и после войны: несмотря на тяжелые военные потери, гражданское население страны не пострадало и государство вышло из войны не истощенным, а гораздо более сильным. Законы военной стратегии говорят, что если государство добивается не завоеваний, а лишь обеспечения своей безопасности, то в этом случае победой является устранение угрозы, когда противник будет вынужден отказаться от своих агрессивных намерений. Разбитые арабские армии убедились в бесперспективности войн с Израилем. В чем же тогда заключается вина политического и военного руководства Израиля тех дней?

Наверное, только ленивый не бросил камень в сторону Голды Меир и Моше Даяна после Войны Судного дня.Критика тех лет просто не знала границ. Например, известный израильский общественный деятель доктор Иехуда Бен-Меир дал весьма нелицеприятную оценку состоянию дел в высших эшелонах власти Израиля накануне войны: «Война Судного дня в октябре 1973 года выявила ряд дефектов в отношениях между военной и гражданской властями. В первый раз были остро осознаны и вызвали тревогу скудость законов, регламентирующих жизнь армии, отсутствие формального конституционного определения гражданского контроля, неясность в вопросе о том, кому принадлежит верховная власть над вооруженными силами, и запутанность отношений между государственными структурами, облеченными полномочиями в сфере национальной безопасности. Комиссия Аграната 48 48 Комиссия по расследованию причин неудачного начала войны и больших потерь, во главе которой стоял член Верховного Суда Шимон Агранат. , учрежденная правительством для расследования ошибок, совершенных в этой войне и в предшествовавший ей период, подвергла такое положение дел суровой критике. Согласно ее выводам, „не существовало ясного установления о том, как должны распределяться полномочия, ответственность и обязанности в вопросах безопасности“ 49 49 Отчет Комиссии Аграната (издательство «Ам Овед», Тель-Авив, 1975 г.). . Во многом в результате критики, высказанной в отчете Комиссии Аграната, и был принят Основной закон об армии, который должен был устранить выявленные ею серьезные недостатки».

Самое интересное заключается в том, что Голда Меир также не знала жалости к самой себе. До конца жизни она казнила себя за просчеты . 6 февраля 1974 года она дала показания Государственной Комиссии: «Я думаю, что наше поведение накануне войны можно озаглавить одним словом – ошибки. Нет ни одного человека, будь то политика или военного, который может заявить, что он не ошибся».

Вот так общественное мнение может повлиять на человека, сломать его! Ведь это слова женщины, которая в ужасных условиях непрекращающейся войны с терроризмом и конфликта с сопредельными государствами, испытывая последствия многолетнего бойкота мусульманских (и не только) стран, находясь на грани прямого военного конфликта с СССР, смогла обеспечить абсолютную безопасность страны созданием ядерного оружия и могущественной военной авиации!

Впрочем, государственная комиссия оправдалапремьер-министра Голду Меир и министра обороны Моше Даяна, поскольку для членов комиссии в свете открывшихся фактов стало совершенно очевидным, что в сложившейся ситуации политическое руководство не моглопринять иных решений! Вина за просчеты в войне была возложена на трех генералов: руководителя военной разведки, командующего Южным фронтом и начальника Генерального штаба Давида Элазара (Дадо). Несмотря на это, 11 апреля 1974 года Голда Меир объявила о своей отставке, а вскоре из политики ушел и Моше Даян. Это произошло из-за явного кризиса доверия по отношению к ним в обществе и спонтанно возникшего движения протеста, которое парадоксальным образом переросло в два диаметрально противоположных враждующих друг с другом политических течения: «Гуш эмуним» и «Шалом ахшав». Начался раскол общества, правительство не было в состоянии справиться с разразившимся кризисом. В одном сходились все: правительство, безусловно, виновно и при этом еще пытается «перевести стрелки» на армейское руководство и разведку, обвинив их в собственных ошибках. Однако хотя бы спустя сорок лет давайте зададим хотя бы самим себе вопрос: так ли уж была виновата Голда Меир в разгроме передовых частей и потерях первых дней войны? В любой другой стране её бы чествовали как победительницу, как триумфатора, чья государственная мудрость, прозорливость и твердость сумели предотвратить надвигающуюся катастрофу и надвигающееся поражение превратить в убедительную победу. В Израиле же вместо триумфа её подвергли обструкции. Воистину, нет пророка в своем отечестве. Как написал В. Высоцкий:

Подумаем над изложенной Мильштейном информацией. Он утверждает, что Израиль находился раньше и теперь в плену ошибочной концепции, которую он формулирует так: у Израиля нетвозможности победить военным путем. Следовательно, правильная концепция должна заключаться в том, чтобы сломать врагу хребет и вышибить из него воинственный дух, одержать победу, подобную триумфу союзников над нацистской Германией. То есть, проще говоря, Армии обороны Израиля нужно было сразу отмобилизовать все войска и нанесли превентивный удар по скоплению египетских войск, а затем перенести войну за Суэцкий канал, вглубь египетской территории. И, одновременно с этим, разделаться и с Сирией, неожиданно обрушившись с Голанских высот прямо на Дамаск.