Дмитрий Шеметов - По ту сторону партии: эволюция концепции «партии» в марксизме

Однако, поскольку одни лишь репрессии не могли объяснить все организационные недостатки партии в ее отношениях с Интернационалом, было очевидно, что влияние лассалльянства поддерживается большинством внутри самой партии эйзенахцев. С 1871 года исполнительный комитет партии базировался в Гамбурге, и руководящие посты в комитете заняли откровенно лассалевские элементы, такие как Гейб и Йорк. Между 1872 и 1873 годами вопрос о том, какую позицию следует занять в отношении ADAV, вызывал бесчисленные споры в дебатах внутри эйзенахской партии. На Конгрессе в Майнце (сентябрь 1872 г.) Гейзер яростно выступил с критикой антилассальянской политики газеты «Volkstaat» и потребовал немедленного прекращения полемики против газеты «Neuer Sozial-Demokrat». Конгресс постановил, что ADAV является «единственным естественным союзником Социалистической рабочей партии, и поручил комитету еще раз попытаться найти способ наладить принципиальное сотрудничество с Всеобщей немецкой рабочей ассоциацией». В результате редакции «Volkstaat» было приказано «немедленно прекратить публиковать все полемические статьи против ADAV и его руководства». В это время Йорк уделял так много внимания политике компромисса с лассальянцами, что Хепнер писал Энгельсу 11 апреля 1873 года: «Лассальянизм Йорка настолько ограничен, что он ненавидит все, что не похоже на „Neuer Sozial-Demokrat“ …. Либкнехт из-за своей „покровительственной терпимости“, которой чаще всего злоупотребляют, несет немалую долю ответственности за то, что Йорк зашел так далеко. Однако, когда я говорю об этом Либкнехту, он утверждает, что я вижу вещи, которые не являются такой уж большой проблемой. Но на самом деле это именно так, как я описываю».

Либкнехт и Бебель, заключившие «перемирие» с лассальянцами и все более одержимые организацией слияния с ADAV, пытались разрядить взрывоопасную ситуацию и отговаривали Маркса и Энгельса от вмешательства во «внутренние дела» немецкой партии через Интернационал: «Вы не можете на расстоянии справедливо судить о нашей ситуации, а у Хепнера нет никакого практического смысла…. Влияние Йорка незначительно, тем более оно менее опасно, поскольку лассальянство отнюдь не распространено в партии. Если мы и должны принять меры предосторожности, то только из-за многочисленных заблудших уважаемых рабочих, которые, несомненно, будут на нашей стороне, если мы будем действовать ловко…. Я надеюсь, что после этих разногласий вы, не раздумывая, продолжите сотрудничество с „Volkstaat“. Нет ничего хуже, чем потерять ваш вклад» (п исьмо Бебеля ).

Маркс и Энгельс не переставали сотрудничать с «Volkstaat», но в частном порядке продолжали критиковать его сторонников внутри партии эйзенахцев. Посвятив себя продвижению влияния исторической партии («очищенного» после Гаагского конгресса Интернационала) в массовых организациях каждой страны, и прежде всего в Германии, они подстрекали своих сторонников в эйзенахской партии сопротивляться призывам к единству. проповедовавщихся лассальянскими сиренами. Однако, хотя Энгельс опубликовал в «Volkstaat» статью под названием «Новости Интернационала» (2 августа 1873 г.), как часть продолжающейся критики анархистского течения в Германии (чтобы успокоить ADAV, эйзенахцы прекратили всякую полемику. направленная против бакунистов), публичная полемика против теорий Лассаля была приостановлена: «Маркс не может взяться за Лассаля, пока французский перевод [Капитала] не будет завершен (примерно в конце июля), после чего ему абсолютно понадобится отдых, поскольку он очень перегружен работой» ( Энгельс Бебелю, 20 июня 1873 г. )

Тема единства получила дальнейшее развитие, и переговоры о запланированном слиянии были согласованы с лассальянскими элементами в эйзенахской партии; позже переговоры пользовались активной поддержкой Либкнехта и, в меньшей степени, Бебеля, после того, как оба они были освобождены из тюрьмы. Так, 7 марта 1875 г. «Volkstaat» и «Neuer Sozial-Demokrat» одновременно опубликовали обращение ко всем социал-демократам Германии, а также проект программы и совместные уставы, составленные на предварительном совещании, состоявшемся 4 и 15 февраля 1875 г. где присутствовали эйзенахцы и лассальянцы. Объединительный съезд проходил с 22 по 27 мая 1875 года в городе Гота.

с) «Объединенная» социал-демократическая партия или… от критики к покровительству.

Маркс и Энгельс сознательно держались в неведении относительно подготовки В. Либкнехта к слиянию. Это можно заключить из письма Энгельса Бебелю (18—28 марта 1875 г.), в котором его автор, проинформированный о предстоящем объединительном съезде, прочитав только что опубликованный проект программы предлагаемой новой партии, написал превосходную критику программы и заявил: «Почти каждое слово в этой программе, которая, к тому же, написана безвкусно, подвержено критике. Она такова, что, если она будет принята, мы с Марксом никогда не сможем признать новую партию, созданную на этой основе, и должны будем самым серьезным образом рассмотреть, какую позицию – публичную или частную – мы должны занять по отношению к ней. Помните, что за границей мы несем ответственность за все заявления и действия Германской Социал-Демократической Рабочей партии. Пример Бакунина с его работой „Государственность и анархия“, где мы вынуждены отвечать за каждое неразумное слово, сказанное или написанное Либкнехтом с момента создания „Demokratisches Wochenblatt“. Люди воображают, что отсюда мы ведем все шоу, в то время как вы знаете не хуже меня, что мы почти никогда не вмешивались во внутренние дела партии, и то только в попытке исправить, насколько это возможно, то, что мы считается грубыми промахами – и то только чисто теоретические промахи. Но, как вы сами понимаете, эта программа знаменует собой поворотный момент, который вполне может заставить нас отказаться от любой ответственности в отношении партии, которая ее принимает. Вообще говоря, официальная программа партии имеет меньшее значение, чем то, что она делает. Но новая программа – это, в конце концов, публичное знамя, по которому внешний мир судит о партии. Следовательно, что бы ни случилось, не должно быть возврата, как здесь, к программе Эйзенаха. Также следует подумать о том, что рабочие других стран подумают об этой программе, какое впечатление произведет это преклонение всего немецкого социалистического пролетариата перед лассальянством».

Это предупреждение Энгельса кажется совершенно ясным: историческая партия грозится не выступить в качестве гаранта политических маневров пролетарской партии в Германии и даже публично занять критическую позицию по отношению к ней. Ближе к концу того же письма Энгельс осуждает, в частности, поведение Либкнехта: «… Либкнехту я написал, но кратко. Я не могу простить, что он не сказал нам ни слова обо всем этом (в то время как Рамм и другие считали, что он дал нам точную информацию), пока это не было, так сказать, слишком поздно. Правда, это всегда было его обычаем – отсюда большое количество неприятной переписки, которую мы, как Маркс, так и я, вели с ним, но на этот раз это на самом деле очень плохо, и мы определенно не будем действовать согласованно с ним».