Альфредо Торреальба - Антидипломатия: Модели, Формы, Методы, Примеры и Риски

К примеру, в соответствии с Венской конвенцией о дипломатических сношениях 1961 года, [30] Вступила в силу 24 апреля 1964 г. Венской конвенцией о консульских сношения 1963 года [31] Вступила в силу 19 марта 1967 г. и Венской конвенцией о праве международных договоров 1969 года, [32] Вступила в силу 27 января 1980 г. двусторонняя дипломатия является «первейшей» стратегией во взаимоотношениях двух стран. Через нее дипломатические службы государств могут напрямую общаться на важные для них темы. Тем не менее, чтобы применить ее правильно, необходимо выполнить ряд формальностей и церемоний, продиктованных «ультердипломатией». В свою очередь «Публичная дипломатия»( англ. Public Diplomacy) относится к периферии, поэтому, с одной стороны, применяется развитыми дипломатическими службами, а с другой – может оказаться куда разнообразнее и непредсказуемей, чем двусторонняя дипломатия. «Публичная дипломатия» действует не в группе «государство – государство», а вовлекает еще одного участника: «государство – государство – народ». Иные ситуации демонстрируют « антисистемная дипломатия» [33] См. главу: Антисистемная дипломатия. , «предпарадипломатия» и «протодипломатия» . [34] См. главу: «Препарадипломатия» ( англ. Pre-paradiplomacy) и «Протодипломатия» ( англ. Protodiplomacy).

«Антисистемная дипломатия» является нелегальной дипломатической стратегией, которая использует «структурные дыры»( англ. Structural Holes) институтов в своих интересах, что может произойти в любой социальной структуре, [35] BURT, Ronald. 1992. Structural holes: the social structure of competition. Harvard University Press. С. 57–91. и таким образом воздействует на внешнюю политику других государств. В то же время такой подход способствует внутренней разобщенности и раздробленности министерства иностранных дел, его практикующего. Тем временем «предпарадипломатия» и «протодипломатия» заходят еще дальше, дробя власть национальных элит в собственной политической системе и разобщая государство.

Эти три стратегии, [36] В дидактических целях в данной книге было решено предоставлять оригинальную терминологию, использованную исследователями, обнаружившими или изучавшими различные типы дипломатических и анти-дипломатических стратегий. наряду с другими, представленными в данной книге, составляют часть явления, именуемого «Институциональные болезни»( англ. Institutional Diseases) в рамках «Институциональной инженерии», [37] «Институциональная инженерия» – это область научных знаний, объектом изучения которой является функционирование внутренней структуры публичных, частных и смешанных институтов в процессе принятия и удовлетворения запросов в соответствии с их условиями. Является разделом «политической социологии». См. CALAME, Pierre. 2006. La ingeniería institucional: la concepción y el funcionamiento de las instituciones. Tesis para repensar la gobernanza. (31–07–2015). http://www.institut-gouvernance.org/es/analyse/fiche-analyse-325.html а не «Экономики»; [38] Пару веков назад французский философ и социолог Огюст Конт считал, что институт является живым организмом, таким же как человек – с сердцем, руками, мозгом и т. п. Однако со временем столь простая теория устарела во многом благодаря работам Макса Вебера и других, описывавших институт как результат систематического взаимодействия и работы разных его отделов. Иногда Контовское видение института используется в институциональной инженерии в дидактических целях. Например, говоря о «Институциональных болезнях» или «Институциональных патологиях» ( англ. Institutional pathologies), мы подразумеваем, что институты могут иметь «симптомы» или «заболевания», которые их тревожат, как любая болезнь, и даже могут привести к летальному исходу. Эти «болезни» и «патологии» говорят о внутренних сбоях в работе института и нарушении взаимодействия между его составляющими, что может привести к последующему краху, отсутствию результатов или слиянию с другим институтом. В любом случае, институт вымирает. См. FROLOV; Daniil; LAVRENTYEVA, Anna. 2014. Metaphors and Analogies in Institutional Economic Theory. (27–07–2015). http://mpra.ub.uni-muenchen.de/55011/1/MPRA_paper_55011.pdf См. LEVALLOIS, Clement. 2011. Why Were Biological Analogies in Economics “A Bad Thing”? In: PENROSE, Edith. Battles against Social Darwinism and McCarthyism. Science in Context. Vol. 4. С. 465–485. См. PUETTER, Uwe. 2012. The Latest Attempt at Institutional Engineering: The Treaty of Lisbon and Deliberative Intergovernmentalism in EU Foreign and Security Policy Coordination. Department of Public Policy. Central European University. Hungary. и, кажется, не находятся в непосредственной близости к «ультердипломатии». Как раз наоборот, они отдалены от центра, поскольку используют отсутствие механизмов контроля, разобщенность внутри минестерства иностранных дел и отсутствие посредников, чтобы ускорить потерю национальными политическими элитами контроля над их дипломатическими институтами.

В данном контексте совершенно неуместна параноическая мысль об ультрацентристском характере «ультердипломатии». Однако важно понимать, что она помогает выстроить типологию дипломатических стратегий в рамках научных, академических и дидактических целей. Если воспринимать «ультердипломатию» как инструмент, который можно крепко удерживать в руках, не давая возможности выскользнуть, можно понять, что дипломатические стратегии, располагающиеся в ее центре или периферии, дополняют деятельность министерства иностранных дел, в то время как другие, «неклассифицируемые», стратегии ведут себя похожим образом, но своими действиями могут привести к искажению смысла дипломатического представительства.

Перефразируя Корнелиуса Бхола и Маркуса Корнпробста, данные «неклассифицируемые» стратегии могут относиться к сфере, известной как «Антидипломатия»( англ. Anti-Diplomacy), поскольку воздействуют на мировую политику. Но, в отличие от традиционной дипломатии, им в значительной степени не хватает некоторой «официальности» или «легитимности»; они не владеют регламентированными методами, не нуждаются в переговорах и воздействуют целенаправленно на внешнюю политику государства. В то же время они препятствуют поддержанию целостности и легитимности института, официальных каналов связи, грамотной публичной администрации и международного сотрудничества. [39] BJOLA, Corneliu; KORNPROBST, Markus. 2013. Understanding International Diplomacy: Theory, Practice and Ethics. Routledge. США. С. 205. Также следует добавить, что их применение оскверняет имя государства и подвергает сомнению его репутацию, не говоря уже о негативном влиянии на его уклад, развитие и внутреннюю целостность политических элит.

Тем не менее, не Бхола и Корнпробст дали это название. В английском языке понятие «антидипломатия» является отнюдь не новым. А вот в испанском языке оно появилось относительно недавно. Как и при дискуссиях касательно антиполитики, в лагере политических наук данная дискуссия была отклонена некоторыми англосаксонскими академическими сообществами «высшей иерархии». Например, в высших научных кругах одно упоминание об «антидипломатии» может спровоцировать «внезапный и бурный» интерес, понять который могут лишь любители постигать то, что «более никому не интересно». В действительности, «антидипломатия» является заманчивой идеей в некоторых кругах академической элиты. Эта идея является непростой, и попытка описать ее, или хотя бы досконально изучить, превращается в настоящий вызов. Именно по этой причине в мире не так много ученых, попытавшихся углубиться на этом уровне и, так или иначе, пролить свет на данную проблему. Именно поэтому крайне важно отметить достижения в этой области.