Борис Кагарлицкий - Сборник статей и интервью 2007г.

«Будет плохо, - констатирует Соммерс. - Но самое неприятное, что значительная часть общества по-прежнему не понимает причин происходящего. В 1960-е годы рабочие боролись за свои права, но затем потерпели поражение. Теперь люди считают, будто их проблемы будут решены, если снизить налоги. Но налоги и так понижены до критического уровня. Если государство станет тратить еще меньше средств на социальные программы, людям придется больше платить. Денег, которые они сэкономят на снижении налогов, ни на что не хватит».

В 1970-е годы, когда падал доллар, росли цены на нефть, а правительство Соединенных Штатов проигрывало войну во Вьетнаме, американские элиты нашли выход за счет того, что сознательно усугубили экономическую депрессию. Это было похоже на поведение водителя, который в аварийной ситуации жмет на газ, а не на тормоза, надеясь быстрее проскочить опасный участок. В тот раз получилось. Политика Вашингтона усугубила мировой экономический кризис, цены на нефть упали, Советский Союз начал разваливаться, а доллар, упавший до минимального уровня, начал вновь подниматься. Понижение курса «зеленых бумажек» позволило списать значительную часть долгов. Но главное - правящий класс воспользовался кризисом, чтобы избавиться от своих социальных обязательств, перестроить американский и мировой капитализм, поставить на место рабочих, которые «стали стоить слишком дорого».

Похоже, значительная часть американской элиты сегодня настроена повторить тот же трюк. Из кризиса можно извлечь не только неприятности, но и выгоды. Однако ситуация изменилась. Нет уже Советского Союза и Восточного Блока, а социальное государство разрушено. Если США будет переносить кризис в Россию или Китай, то неприятности рикошетом вернутся через океан - все экономики слишком тесно связаны. В 1970-е годы элита знала куда идти - от государственного регулирования она переходила к свободному рынку. Сейчас система свободного рынка торжествует на протяжении трех десятилетий, и именно она в кризисе. Значит ли это, что произойдет возвращение к регулируемому капитализму? Отнюдь. Ведь, с одной стороны, вернуться в прошлое уже нельзя. Изменилась культура, технология, система производственных связей. А с другой стороны, «новый курс» Ф.Д. Рузвельта, как и социал-демократия в Европе, возник не на пустом месте. Была острая классовая борьба, были потрясения Великой депрессии и Второй мировой войны. В 1970-е годы американская элита хотела изменить систему, поставить рабочих на место, отказаться от социальных уступок, сделанных под «давлением коммунизма». Сейчас элиту сложившаяся система устраивает. Ее не собираются реформировать. Ее хотят укреплять и развивать.

Для тех, кто находится у власти, кризис - не обязательно плохо. Канадская журналистка Наоми Кляйн в своей новой книге «The Shock Doctrine» («Шок как доктрина») доказывает, что для правящих кругов в США всевозможные кризисы и катастрофы означают уникальную возможность провести необходимые реорганизации, реализовать свои планы, «расчистить пространство» для новых проектов. Когда тысячи людей погибли в Новом Орлеане во время наводнения, политики и деловые люди рассуждали о замечательных перспективах перепланировки города, которые открылись благодаря тому, что предшествующую застройку смыло вместе с живущими там людьми. Куча проблем был решена сама собой! Катастрофа Нового Орлеана для Наоми - метафора того, что происходит с Америкой и со всем миром. Для кого война, для кого мать родная.

Книга Наоми, появившаяся в магазинах несколько недель назад, уже стала бестселлером, дважды отрецензированным в New York Times. Ее уже переводят на несколько языков, включая русский. Боюсь только, что ее не прочитают уцелевшие после катастрофы жители Нового Орлеана. У них свои заботы: надо как-то устраиваться на новом месте, найти хоть какую-то работу и жилье. Обратно в разрушенный город многие из них возвращаться не собираются. План реконструкции сработал. Город расчистили, перепланировали. От «лишнего» населения избавились. Всё будет хорошо. Только не для всех.

В новых условиях происходит поляризация. В зависимости от уровня образования, своего культурного и социального опыта люди, даже принадлежащие к одному и тому же классу, делают для себя разные выводы. В то время как одни требуют повысить налоги на корпорации, вернуть социальные права и ввести бесплатную медицину, другие надеются, что проблемы можно решить, понизив налоги и увеличив количество войск в Ираке. Логику рынка принимает значительная часть населения. Другая группа, тоже всё более заметная, требует изменить политику. Проблемы у людей одни и те же, но они категорически не понимают друг друга. Дискуссии между политиками не проясняют ситуацию, а лишь запутывают ее еще больше.

Среднестатистический американец верит в свои силы, надеется проложить себе дорогу собственным трудом и готов отвечать за свои поступки. Эти черты не могут не вызывать уважения. Собственный опыт показывает американцу, что личные усилия вознаграждаются, надо только не терять оптимизма, не отчаиваться, не отступать.

К сожалению, однако, эти же положительные черты делают американца беспомощным и бестолковым там, где обстоятельства находятся вне сферы его непосредственного контроля. Силы рынка не могут быть преодолены индивидуальными способностями людей, инерция политического процесса подавляет личные судьбы, общественные противоречия и экономические кризисы не могут быть исправлены самым добросовестным трудом.

Индивидуализм американца вовсе не означает, что он откажет другому человеку в поддержке. «Реднек» вообще-то доброжелателен к людям, готов придти на помощь соседу. Он только не готов сделать что-то вместе с соседом. Он способен бороться с жизнью, но не умеет ее менять. Он даже не понимает, зачем ее менять, ибо уверен, что жизнь в принципе устроена справедливо.

Образованные жители больших городов менее наивны. Они знают, что справедливости нет, что общественные процессы определяются социально-экономическими структурами, что нужны политические решения. Они готовы были бы объединиться, чтобы бороться за перемены. Но готовых решений нет. Нет и лидеров, вокруг которых можно было бы объединиться. Нет лозунгов. Остается только одна объединяющая идея: ненависть к действующей власти и презрение к поддерживающим ее «реднекам».

Сообщение о том, что Владимир Путин возглавит список «Единой России» застало меня в Гарварде. Американские коллеги дружно охали и выражали сочувствие: теперь у вас наступит диктатура, последним остаткам гражданской свободы придет конец, и вообще всё будет плохо.