Борис Кагарлицкий - Сборник статей и интервью 2007г.

До тех пор, пока общество разделено на враждующие национальные группы, пока вопрос о русских школах (с одной стороны) и «защите национальной культуры» (с другой стороны) заменяет честное обсуждение экономических, социальных и политических проблем, никем не решаемых и даже честно не формулируемых, местные элиты могут чувствовать себя спокойно, независимо от того, насколько плачевными оказываются результаты их деятельности.

Последовательная и полноценная интеграция русскоязычного населения в общественную жизнь Эстонии и Латвии приведет к тому, что политическая ситуация сразу и резко изменится. И не только в том смысле, что русские получат возможность укрепить собственные политические позиции, увеличить представительство в органах власти или в парламентах.

Изменится и соотношение сил внутри эстонской и латышской общины. Политики, которые доминируют сегодня, превратятся в злобных маргиналов, уступив место другим деятелям и другим партиям - тем, кто сможет опереться на более широкие социальные интересы и более современные идеологии. Короче говоря, племенная политика уступит место политике государственной.

Собственно говоря, это и есть важнейшее условие превращения Эстонии и Латвии в полноценное независимое государство, без чего не могут быть созданы действительно эффективные институты власти, не может быть найдено свое место в Европейском сообществе (не только в нынешнем, переживающем кризис Европейском союзе, но и в любом другом образовании, которое может прийти ему на смену).

Однако именно поэтому нынешние элиты Эстонии и Латвии боятся интеграции, делают всё возможное, чтобы сорвать ее, затруднить или хотя бы отсрочить. Именно поэтому делается всё возможное, чтобы разобщить русскоязычное и «коренное» население, чтобы даже те русские, что имеют права гражданства, не чувствовали себя полноценными гражданами и занимались бы защитой собственных «специфических» интересов вместо того, чтобы участвовать в решении общих вопросов, стоящих перед страной.

В общем, пора понять, что если мы в России поддерживаем интеграцию и равноправие балтийских русских, то не потому, что мы плохо относимся к латышам и эстонцам, а как раз потому, что мы желаем им всяческого добра. Разделенная нация - неполноценная нация. А мы вовсе не хотим, чтобы наши соседи страдали комплексом неполноценности.

Другой вопрос, что может быть сделано в России и из России для решения проблемы. Антиэстонская и антилатвийская в Москве пропаганда не только не идет на пользу русскоязычному населению Прибалтики, но, напротив, наносит ему прямой ущерб, играя на руку националистам в Риге и Таллине. Точно так же не помогут и санкции, которые ударят прежде всего по русскоязычным рабочим и бизнесменам, обслуживающим экономические отношения с восточным соседом.

Единственное, что может реально помочь делу, - это систематическая разъяснительная работа в странах Европейского союза, чтобы давление на Ригу и Таллин шло не из Москвы, а оттуда. Получая очередной упрек из Москвы, эстонский бюрократ тут же бежит ябедничать в Брюссель, рассказывая, как его, маленького и несчастного, обижают великорусские империалисты. Брюссельский бюрократ непременно поддержит прибалтийского коллегу. Если только сам не будет испытывать давления со стороны гражданского общества.

Наша единственная задача состоит в том, чтобы рядовые жители Парижа, Лондона или Берлина были информированы о происходящем в Прибалтике хотя бы на том же уровне, что и жители Москвы, Минска и Киева. Если Прибалтика станет темой для обсуждения в Европе, если гражданами (а не чиновниками) будет осознан весь масштаб царящей там несправедливости, у русскоязычного населения Риги, Нарвы и Таллина найдутся миллионы новых союзников.

С 7 ноября у меня всегда как-то не получалось. Как человек левых взглядов я, разумеется, должен отмечать годовщину революции. Можно сколько угодно говорить о жестокостях и ошибках, о тоталитарном результате, к которому всё пришло, но всё равно оснований праздновать день взятия Зимнего Дворца у нас не меньше, чем у французов отмечать день взятия Бастилии (после которого тоже полетело в корзину множество невинных голов).

В общем, праздновать надо. Но каждый раз праздник для меня оказывался чем-то испорчен. В советское время это были невыносимые официальные торжества, убивавшие всякую мысль о том, что можно чем-то гордиться в отечественной истории, да и вообще в отечестве. При одном взгляде на ряд физиономий, увенчанных меховыми шапками-пирожками, выстроившихся на трибуне ленинского мавзолея, хотелось сбежать от стыда даже не в другую страну, а вообще на другую планету.

Потом при Борисе Ельцине новая власть сделала всё возможное, чтобы присвоить и опошлить праздник, соединив советскую бессмысленность с новорусскими претензиями. После того, как в годы правления Путина государство отменило 7 ноября выходной день, мне немного полегчало. Начальники перестали отмечать праздник, оставив его нам - простым гражданам, которые считают революцию частью своей истории. Но, увы, радость была недолгой, ибо бесхозный праздник тут же приватизировала КПРФ. Партия Геннадия Зюганова, испытывающая ностальгию по царской империи, использовала революционную дату как повод для своих консервативных маршей под националистическими знаменами. Пошлость зюгановская стоила пошлости ельцинской.

Неудивительно, что в этом году, в преддверии юбилея, хотелось бежать из Москвы. Повод нашелся в виде международного семинара, который мы решили провести в Ленинграде на площадке, предоставленной Комитетом солидарных действий. Однако уже выходя из поезда на Московском вокзале северной столицы мы знали, что рабочие всеволожского завода «Форд» отметили революционную дату по-своему. Завод встал. Началась забастовка.

Не прошло и несколько часов, как жалоба владельцев завода лежала в областном суде. Рабочим инкриминировали не только незаконную стачку (в нашем замечательном отечестве все стачки получаются незаконными), но и нарушение техники безопасности. Мол, остановив завод, профсоюзные активисты поставили под угрозу жизнь и здоровье окрестного населения, которое может пострадать, если на производстве что-то лопнет, протечет или взорвется. Рабочий лидер Алексей Этманов напоминал, что около трети сотрудников предприятия продолжают работу, что оборудование, считающееся опасным и требующее круглосуточного обслуживания, продолжает функционировать в штатном режиме. Юрист компании жаловался на то, что менеджмент потерял контроль над предприятием - реальный контроль оказался в руках самих рабочих.