Борис Кагарлицкий - Сборник статей и интервью 2004-05гг. (v1.1)

Неспособность сформулировать разумные задачи вытекает как раз из заведомой неадекватности «геополитического» мышления. Вместо того чтобы анализировать реальные - меняющиеся - интересы государств и правящих в них элит, задумываться о противоречиях современного общества и глобальной экономики, идеологи рассказывают друг другу страшные сказки, безо всякого основания обещая счастливый конец.

В современной ситуации нет ничего загадочного. Проблема лишь в том, что она не может быть описана простой двучленной формулой «мы» - «они». Политические конфликты предопределены экономическим соперничеством. Россия не является серьезным конкурентом ни для одного из центров мирового капитализма. Противостояние сегодняшнего дня давно уже не между Востоком и Западом, даже не между Христианским миром и Исламом, и уж тем более не между «современной цивилизацией» и «международным терроризмом» (запасная версия, противоречащая общей идеологии геополитики, но великолепно с ней уживающаяся). Реальное соперничество существует между центрами накопления капитала - зонами доллара и евро. А с другой стороны, Соединенные Штаты беспокоит рост экономической мощи Китая.

Расчленять Россию никто не собирается, хотя никого не волнуют и сохранение ее территориальной целостности. Значение имеют российские рынки и минеральные ресурсы. Западная Европа нуждается в стабильных поставках сырья. Европейские компании заинтересованы и в сохранении единого рынка на этой территории. Не исключено даже, что создание единого экономического пространства на большей части территории бывшего Советского Союза окажется более интересным вариантом для немецких и французских концернов, нежели интеграция обломков СССР в и без того чрезмерно разросшуюся Европу.

У администрации Буша интересы другие. Американский капитал не готов к крупномасштабным прямым инвестициям в России, наше сырье США не особенно нужно. Следовательно, нестабильность на евразийских просторах Вашингтону скорее выгодна. Но и свергать Путина нет никакого резона. Нынешний режим, глубоко увязший на Кавказе, превративший борьбу с терроризмом чуть ли не в национальную идею, является удобным партнером. Окажись в Кремле новый политик, способный мирно решить кавказские проблемы, у нынешней администрации в Вашингтоне проблем прибавится.

В общем, Путин может ехать в Братиславу без страха. Большой Брат, конечно, отчитает его, но отпустит целым и невредимым. Если Россию и ждет дестабилизация, то позаботится об этом сама кремлевская команда.

Специально для «Евразийского Дома».

Беседа с Борисом Кагарлицким (журнал "Логос")

Беседа подготовлена в ходе работы над проектом «Мыслящая Россия: картография современ

ных интеллектуальных направлений», поддержанным фондом «Наследие евразии». Беседо

вали Виталий Куренной и Руслан Хестанов.

- В чем состоит специфика левого российского интеллектуального пространства

в России?

Парадокс российского интеллектуального пространства состоит в том, что

никакой российской специфики в нем нет. Дело не в том, что «правый» взгляд

на интеллектуальное пространство - такой, а «левый» - другой, не в том, что российское

интеллектуальное пространство выглядит таким-то образом, а французское

выглядит совсем иначе в силу особенностей французской культуры. Такие

картины можно было бы рисовать с большим увлечением, если бы не самое главное.

В России просто нет интеллектуального пространства как единого континуума:

здесь нет устойчивых взаимоотношений и образцов, нет дебатов,

единственная дискуссия, которая постоянно ведется - об империи. Она

будет продолжаться бесконечно в силу своей полной интеллектуальной бессодержательности,

полного отсутствия связи с реальностью России. Российская

дискуссия об империи не имеет никакого отношения к истории российской

империи. Первичным условием этой дискуссии является забвение вообще всех

фактов, которые имели место в России. Такая дискуссия может продолжаться,

вернее, топтаться на одном месте, бесконечно долго. Российские идеологи

являются здесь чистыми идеологами, которые не обременяют себя связями

с действительностью.

В этой ситуации, когда никакой российской специфики нет, российское

интеллектуальное пространство является просто частью международного интеллектуального

пространства, единственного реального пространства, которое

имеет связанность. Оно просто опрокинуто на нашу реальность. Мы пытаемся

с ним соотноситься, поскольку оно предлагает единственную систему координат,

которую хоть как-то можно построить.

- А каким образом все это международное, глобальное транслируется на нашу почву?

А ничто не транслируется - в этом вся суть. Хитрость вот в чем. есть определенная

пирамидальная структура сознания: в основании - практический

разум, затем идет слой с большей степенью абстракции и, наконец, на верши

не вы имеете наивысший уровень абстракции, что-то вроде логики Гегеля. Так

вот в России только вот эта верхушка и есть. То есть у нас каждый - сам себе

Гегель. Каждый, кто хоть немножко умеет думать, он считает себя обязанным,

как минимум, занять место всей классической немецкой философии с античной

эстетикой в придачу. Поэтому, здесь, у нас, очень интересно, но получаются

абсолютно неконструктивные дискуссии. Наши дискуссии увлекательней

западных, но они не результативны.

- Но почему наши дискуссии воспроизводят западные?

А это связано, как мне кажется, с деклассированием нашей интеллигенции.

Причем, интеллигенции и как социального слоя, и как Интеллигенции с большой

буквы, которая представляет собой слой профессиональных идеологов.

Интеллигенция оторвана от почвы не потому, что это плохие люди, не потому,

что эти люди свихнулись. Массовая маргинализация интеллигенции произошла,

когда её старый мир не просто рухнул, а как бы испарился. От него,

по существу, даже не осталось обломков. Рухнула экономика, рухнули социальные

связи, но при этом остались хоть какие-то структуры. А интеллектуальный

мир на фоне этих разрушений просто выпарился, ушел вверх, в никуда, потерял

связь с реальностью. Поэтому масса интеллигенции превратилась в маргиналов.

А маргинал с интеллектуальными потребностями - это существо странное.

Обычный человек, занятый вопросами выживания, он и думает о колбасе.

А вот другой человек, который в значительной мере потерял свою среду, связи,

при этом он не так занят вопросами выживания. Он ищет чисто интеллектуальные