Борис Кагарлицкий - Сборник статей и интервью 2004-05гг. (v1.1)

Это не бюрократия, где можно потребовать четкого объяснения каждого произведенного действия и т. д. Поэтому игра с терроризмом не просто кровава и безнравственна, но и очень опасна для всех, кто ее затевает. Мы видим эскалацию терактов и растущее количество жертв, что объективно играет уже против власти в целом. Возможно, некоторые из властных структур начали использовать терроризм в собственных корпоративных интересах.

При всяком разговоре о спецслужбах, терроризме и т. п. есть риск столкнуться с упреками в приверженности теории заговора. Из этой теории действительно можно вывести все что угодно, но только такие выводы неизменно остаются неубедительными и демагогичными. Нельзя, например, объяснить теорией заговора такие крупные, тектонические общественные сдвиги, как Великая французская революция или русские революции, которые, впрочем, тоже пытались и до сих пор пытаются вывести из масонских заговоров.

Заговоры вполне могли иметь место, просто в данном случае это ничего не объясняет. Но там, где речь идет о террористах и спецслужбах, заговоры предопределены по жанру, и исключать их из обсуждения невозможно. Как можно анализировать заговор, не прибегая к теории заговора? Опасно увлекаться конспирологией, но применительно к конкретному объекту нашего обсуждения определенная доля конспирологии допустима.

Г.ДЖЕМАЛЬ: Не буду занимать время панегириками, которых заслуживает жесткий и свежий подход автора, а перейду сразу к критическим суждениям. Статье присуща определенная методологическая двойственность. Терроризм действительно представляет собой лишь один из методов политической борьбы. Сразу оставляю в стороне ирландцев, басков и палестинцев как особый казус, не подпадающий под определение политического терроризма. Политический терроризм позиционирует себя от имени идеологии или же социально-политических претензий. Методы «Красных бригад» или кавказских ваххабитов принципиально не отличаются от эсеровских. Все политические террористы XIX-XX веков наносили удары по властным структурам, а не по случайным прохожим. Может быть, в последнем случае мы имеем дело с профессиональными террористами, втемную разыгранными спецслужбами?

Автор исходит из существования такого профессионального терроризма, на который власти выходят, инфильтрируют, начинают управлять тенденциями и т. д. Но за таким терроризмом должна бы стоять политическая сила, партия, создающая, мобилизующая и направляющая боевую организацию. Однако где такая партия? Нельзя инфильтрировать то, что еще не возникло, чего еще нет. Если бы «Аль-Каида» реально существовала в том виде, как ее описывают, и использовала терроризм как метод политической борьбы, то от существующего миропорядка и глобальной инфраструктуры уже и камня на камне бы не оставалось. А чтобы создать профессиональных террористов, не нужно обращаться к несуществующим политическим организациям. Куда проще вербовать исполнителей из числа блатных, а потом их же и «мочить» в качестве террористов. В основу такого псевдотерроризма, который ведет к массовым жертвам случайных людей, заложена совершенно иная модель, хорошо известная по исследованиям криминальной социопатии на американской почве. Когда сходит с ума американский обыватель, он берет карабин, забирается на высотное здание и начинает расстреливать прохожих. Именно такая модель внутренне близка и понятна западному обществу. Когда жертвой «Красных бригад» становился судья или муниципальный чиновник, у многих это вызывало, как минимум, злорадное удовлетворение, если не сочувствие к террористам. Но расстрел целой улицы сразу создает стену отчуждения и непонимания. С другой стороны, на бессознательном уровне население подготовлено к этому и, более того, само содержит в себе те самые семена социопатии, поскольку безумные убийцы появляются из среды простых американских обывателей. И в принципе чего-то не понимая, население одновременно сознает, что такой терроризм может быть. Это идеальная почва для работы политтехнологов.

Другое из моих расхождений с автором касается высокой оценки им профессионализма спецслужб. Дело даже не в провалах, подобных тому, который случился в Рязани, а в том, что выйти за пределы круга, очерченного служебными полномочиями и интересами, ни одна спецслужба не может. Иначе понадобилось бы немедленно ликвидировать всех исполнителей во избежание провалов и утечек. По делам о взрывах в Каспийске и Буйнакске были арестованы, пытаны, превращены в инвалидов десятки людей, но все их дела разваливались в суде. В итоге все посаженные сидят не за взрывы (этого не удалось доказать), а за то, что побывали в Чечне в период хасавюртовского перемирия. «Подмораживать» общество и создавать в нем ложное напряжение - задачи взаимоисключающие.

Почему власти нужны именно кризисные ситуации? И какая конкретно власть стоит за организацией террора? Я считаю, что это среднее звено власти, паразитирующее на пережитках национальных суверенитетов и заинтересованное в дестабилизации в условиях, скажем так, эксцессов глобализации, направленных на демонтаж национально-суверенных бюрократий. Возьмите Кабардино-Балкарию. Там население активно провоцируется местными клановыми властями: идет просто охота на молодежь, брутальные аресты и избиения, девушек оскорбляют, задирают на них юбки, срывают платки. При этом задержанным открыто говорят: «Мы думали, что вы мужчины, - возьмите оружие, если вы мужчины». Зачем? Потому что северокавказские кланы чувствуют - Кремль ими недоволен и хочет оттеснить их на обочину созданием то ли объединенной горской республики, то ли иной альтернативной конфигурации власти.

И кланы стремятся доказать свою необходимость, создавая народное возмущение, ситуацию, при которой коней на переправе не меняют. Но аналогичная картина наблюдается и на более высоких уровнях власти. Власть в Кремле точно так же стремится доказать глобальной мировой элите, что находится на своем месте, что ее нельзя сменить, иначе Россия погрузится в хаос.

В свою очередь, республиканская группировка в Белом доме убеждает Америку, что если политическая инициатива уйдет на другое поле, то США ждут не лучшие времена. Иначе говоря, самые разные звенья и уровни мировой власти чувствуют себя неуютно в условиях общего глобального кризиса и потому развязывают войну с населением, для того чтобы удержаться самим.

В.ИНОЗЕМЦЕВ: Было бы гораздо спокойнее считать терроризм искусственно созданной политической конструкцией. Но, к сожалению, это не вполне так. Действительно, современный терроризм был создан властью. Но только не примитивным образом, не через вербовку наемников в маргинальной или криминальной среде и не на рубеже XX и XXI веков, а гораздо раньше. Терроризм создавался на протяжении всей второй половины XX столетия. Именно в этот период инструментами ведения войны стали уничтожение гражданского населения, массированные акты насилия, совершаемые без разбора, ради устрашения, - а это, собственно, и есть классические методы терроризма.