Томас Джонсон - Американская разведка во время мировой войны

«15 июля на Карлсруэ и Оффенбург состоялось воздушное нападение; 7 убитых, 21 раненый. Материальный ущерб огромный».

«Германское население все более и более враждебно относится к австрийцам. Оно упрекает их за то, что ему приходится их кормить, а они слишком трусливы, чтобы сражаться».

«Дух населения и армии падает с каждым днем. Еще около месяца тому назад немцы надеялись, что недавний призыв будет последним и до окончания зимы каждый вернется домой и отпразднует рождество в семейном кругу. Теперь же они совершенно подавлены; их разочарование ужасно. Они начинают проникаться убеждением, что все они будут принесены в жертву».

«Каждый раз, когда среди германских офицеров заходит речь об американцах, они говорят следующее: это — хорошие войска, превосходные солдаты, к которым мы питаем величайшее уважение, но они слишком молоды; когда они приобретут двух — или трехлетний опыт, то с них этого будет довольно».

«В общем, считается, что число американцев во Франции равняется миллиону».

«Население не сделало еще запасов в связи с зимней кампанией. Но после недавних событий на фронте начата усиленная кампания в пользу солдат. Все снова спешно вяжут перчатки, носки, белье, приготовляют обувь. Всюду висят плакаты: «Подумайте о бедных солдатах на фронте суровой зимою» или: «Пусть все, у кого есть сердце, помогут солдатам, сражающимся, несмотря на холод и бури, ради святого блага родины».

По-видимому, шпионы оценили более правильно, чем некоторые генералы и государственные деятели, насколько близка была к катастрофе Германия.

Руководители союзных разведок не приняли в достаточной степени во внимание донесений, полученных от агентов о положении в Германии. В тот момент, когда разрабатывались условия перемирия, генерал Дуглас Хейг предостерегал от слишком суровых мероприятий по отношению к немцам. Он не разделял мнения генерала Петэна и генерала Першинга, что немцы согласятся на любые условия, которые навяжут им союзники. До самого последнего момента многие генералы не понимали, что Германия превратилась в пустую скорлупу, таящую голод и революцию. Донесения шпионов, составленные в таком духе, считались преувеличенными, хотя они и отражали действительное положение вещей. Вот кое-какие выдержки из этих донесений:

«9 июля 1918 г. Политические сообщения из Германии единодушны во мнении, что катастрофа неминуема и что не следует недооценивать ее значения».

«17 августа 1918 г. С некоторых пор население Германии стало ждать поражения армии, которая, по общему мнению, не сможет противодействовать огромному численному превосходству союзников. Никто не думает больше о победе. Средний класс полагает, что вмешательство Америки приведет к уничтожению германского народа. Однако рабочий класс говорит потихоньку об освобождении и надеется, что этой зимой милитаризм будет раздавлен».

«24 августа 1918 г. Агенты сообщают, что в пяти различных пунктах в Германии войска отказались идти на фронт».

«27 августа 1918 г. Германская цензура передала германской прессе следующую секретную инструкцию о том, в каких выражениях газеты должны говорить о недавно одержанных союзниками победах на Марне, Урке и Веле: «Надо признать, что наше положение стало до некоторой степени критическим. Не столь серьезен германский отход, как тот факт, что помощь американцев может оказаться достаточной, чтобы одержать верх над оборонительными силами центральных держав. Но, во всяком случае, не может быть и речи о 5 миллионах солдат, как изображают американцы. Это просто «блеф» американской прессы».

«Сентябрь 1918 г. Германские солдаты продают одежду со своих убитых товарищей. Они режут на куски седла и сбрую, чтобы чинить обувь. Раненые по дороге в госпиталь продают свои сапоги товарищам».

В октябре признаки окончательной катастрофы были очень многочисленны.

Союзные и американские разведки полностью предсказали развал Германии. Если в сентябре агенты говорили о стремлении населения к миру, то в октябре они на этом пункте усиленно настаивали. Всеми имевшимися в их распоряжении путями они посылали донесения об отчаянном положении Германии. Наконец, в Германии произошла революция.

Даже после германской революции не наступил еще конец тайной войны. Условия мира вырабатывались не всегда открытым путем.

Возникал вопрос: что собирается делать новая Германия? Была ли революция настоящей или мнимой, как опасались многие французы? Не намерен ли вернуться кайзер? Будет ли республика выполнять условия перемирия и заключит ли она мир или превратится в большевистскую? Если мы попытаемся распоряжаться во всей Германии, то не присоединятся ли спартаковцы к большевикам и не начнут ли они новую войну? Это было бы довольно опасно, если принять во внимание недовольство, начавшее распространяться в английской и французской армиях, в связи с медленным темпом демобилизации. Если же останется у власти нынешнее правительство, то какова будет его политика на мирной конференции? Возобновит ли Германия опять войну, если условия мирного договора покажутся ей слишком тяжелыми? Сможет ли она выдержать новую войну? Действительно ли она голодала или такие слухи распространялись с целью пропаганды для ускорения событий?

На все эти вопросы надо было ответить, прежде чем выработать условия мира.

Вот тогда-то показала свою превосходную работу наша секретная служба, и президенту Вильсону, так же как полковнику Хаузу, приходилось считаться с донесениями наших агентов. Их обоих донесения американских агентов удовлетворяли гораздо больше, чем донесения англичан или французов о положении в Германии. Донесения французов и англичан символизировали противоположность целей союзников и президента Вильсона при заключении мира, — противоположность, впоследствии приведшую мирную конференцию почти к краху и повлиявшую на ход мировых событий вплоть до наших дней. Эти донесения свидетельствовали о том, что союзники смотрели на новую Германскую республику совсем иначе, чем президент Вильсон. Германская республика, в некотором смысле рожденная доктринами президента, подписала перемирие именно на основе этих доктрин.

Она была почти приемным детищем президента Вильсона, а между тем союзники начали оспаривать ее законность. Они подозревали предательство. Американцы прибегли к услугам разведывательного отдела, чтобы отразить эту дипломатическую бурю.

Теперь, когда кайзера не было и республика была провозглашена, зачем продолжать распрю? Hо злоба, ненависть и подозрения так легко не проходят, и никто не мог предвидеть судьбу, уготованную этой республике.