Юрий Лужков - Сельский капитализм в России: Столкновение с будущим

По мысли наших реформаторов, свою основную миссию по отношению к крестьянству и сельскому хозяйству государство, видимо, выполнило в начале 1990-х годов. Тогда, когда провело массовую «паевизацию» села, которая по своим долгосрочным последствиям для российской деревни стоит в одном позорном ряду со знаменитой чубайсовой «ваучеризацией» отечественной экономики.

Выделив тогда под избитым лозунгом «Земля — крестьянам» земли из коллективной в долевую собственность, государство на практике оставило крестьян без этой самой земли и других средств к существованию.

«Земельные паи» и по сию пору большинство сельчан видели лишь в форме красивого свидетельства о праве долевой собственности на землю. Паи остались бумажными и виртуальными, ведь система и не предполагала реального выделения крестьянам земли, которую можно потрогать, почувствовать пригоршню в руке.

А значит, крестьянин по-прежнему оказывается в положении полукрепостного, поскольку бумажку на землю не обработаешь, но и никуда от нее денешься. Даже продать свободно зачастую не получится, поскольку властные князьки зорко следят, чтобы ничего не ушло «на сторону». Тут задействуются все возможные рычаги для сохранения и даже приумножения реального контроля за землей, пусть и не принадлежащей государству официально.

Уезжают сельчане на постоянные заработки в города, забывая про свои «бумажные» паи, — эта земля де-факто попадает под надзор местных властей и руководителей сохранившихся «для отчетности» кооперативов на базе колхозов и совхозов. Умирает крестьянин — и не может даже завещать никому, кроме родного колхоза или других коллег-дольщиков, свой «бумажный» пай.

Не возделывает крестьянин формально принадлежащую ему землю более 3 лет, не сумев найти денег и сил, чтобы пройти нескончаемый путь обмеров и согласований для выделения земельного пая в натуре, — государство (читай, тот самый новый помещик из региональных чиновников) по закону может забрать эту землю в государственный фонд.

А сегодня еще над «спаянными одной цепью» крестьянами нависает дамоклов меч срока обязательного переоформления прав собственности на их «бумажную землю». Уже через год, в январе 2007 года, произойдет новый земельный передел тех участков, которые так и не узнают своего нынешнего бумажного владельца в лицо. А попадет эта не переоформленная земля в муниципальную собственность.

Передел этот грозит не только крестьянам-собственникам паев, но и тысячам вполне успешных агропредприятий и фермерских хозяйств. Ведь работают они сегодня чаще всего не на своей собственной земле, а на арендованной у «бумажных землевладельцев».

Такое происходит даже тогда, когда крестьяне все же предпочитают продать свои паи, получить деньги и потом перейти на хорошо оплачиваемую работу к новому сельскому инвестору. Ведь во многих сельскохозяйственных регионах эффективный сельхозпроизводитель не может оформить право собственности на приобретенные паи на свою, уже выкупленную и обрабатываемую им землю.

Это происходит именно в таких регионах России, как, например, Белгородская область, которые природой наделены наиболее богатыми и плодородными землями. И где уже в силу этого ни о каком ином интересе бизнеса, кроме развития сельского производства, речь не идет.

А ведь в сельском хозяйстве, в отличие от промышленности, потребность в частной собственности на землю является куда более очевидной. Земля — основной и непосредственный производственный ресурс. Она родит, она и спрашивает с собственника. Здесь основа всей сельской экономики, ее возможной успешности и прибыльности. Зачастую земля — единственный ликвидный актив агропредприятия. Ее стоимость не идет ни в какое сравнение со стоимостью других «основных средств» агропроизводства — той же имеющейся в большинстве хозяйств устаревшей или лизинговой техникой.

Но сегодня земля фактически не работает на аграрную экономикуиз-за отсутствия реальных отношений собственности на землю. Из-за отсутствия частной собственности. В результате, например, сельхозпроизводителям, не способным предоставить достаточное обеспечение при кредитовании, приходится брать краткосрочные кредиты под баснословные проценты, влезать в долги, продавать урожай по бросовым ценам.

Да и с арендой земли для сельхозпроизводства на местах далеко не все так просто, как это представляется при чтении Земельного кодекса, где прописан максимальный срок аренды из долевой собственности — 49 лет. На поверку многие предприятия вынуждены арендовать землю на год, с ежегодным перезаключением договоров.

Опять же это происходит из-за того, что процесс официального оформления прав долевой собственности крестьян на землю — с дорогостоящей постановкой участков на кадастровый учет, с регистрацией этого права в Едином реестре — максимально затруднен. Зачастую сознательно затруднен местными властями. Ведь аренда земли, да еще краткосрочная, — это лучшая для них гарантия сохранения своего помещичьего положения на земле.

Ущерб же развитию сельского производства очевиден. Аренда земли приводит к тому, что не существует никаких гарантий инвестиций в сельское хозяйство. Как говорится, «концепция переменится» или просто настроение у начальника испортится, и всё — вам скажут до свидания.

Аренда превращается в удобную, «тихую заводь» только для временщиков, задача которых — выжать по максимуму, выдавить деньгу. А там — хоть трава не расти. Ничего в итоге и не растет. Ведь при такой схеме не нужно вкладывать в землю, не нужно ее беречь и заботиться. А нужно только ее эксплуатировать. Тут без собственности даже проще и безопаснее.

Вот и получается, что отсутствие гарантий и прав собственности на землю приводит к тому, что сами крестьяне и работающие на земле предприниматели попадают в полную вассальную зависимость от колхозных баронов, которые, прикрываясь государственной и коллективной собственностью, фактически творят беззаконие на сельской земле. А эффективный производитель, владеющий землей на правах собственности, — это самая главная и прямая угроза их местечковым и корыстным интересам.

Сложившаяся ситуация с собственностью на землю является главным камнем преткновения в реализации любых национальных проектов в сельском хозяйстве. Ведет к тому, что экономическое развитие сельского хозяйства сегодня является почти исключительно экстенсивным. Происходит за счет ранее накопленных ресурсов и их буквального «проедания».

Цена, которую мы платим, — это, например, истощение почв, проматывание почвенного плодородия, сформированного в советские годы. По сравнению с 1990 годом внесение удобрений упало в 3,5–4 раза.