Владимир Мальсагов - Русская мафия — ФСБ

Хасан был пророссийски настроен и с ностальгией вспоминал прошедшие времена, когда деньги, как он сам говорил, «считал кубометрами». Во времена перестройки уже не было прежней прибыли, и за лес взялись более молодые да ловкие частные предприниматели, в том числе в Красноярске. С приходом Дудаева и провозглашением независимости Чечни Хасан ушел в оппозицию в расчете на то, что при наступлении Кремлевской власти его заслуги учтутся, и он получит жирный кусок, как и в былые времена. Долго он так надеялся, критикуя новую власть, и, даже несмотря на свою крайнюю скупость, на свои деньги приобретал бычков, пускал на мясо и раздавал митингующей оппозиции, собиравшейся напротив его окон у театра. Таким образом он и сам принимал посильное участие в оппозиции, хотя и не лез на трибуну.

Когда началась первая чеченская война, Хасан получил ранение от разрыва российской мины, что рванула во дворе «барского дома». Он с радостью встретил приход прокремлевского правительства сначала во главе с Саламбеком Хаджиевым и Автархановым, а затем — назначенным на пост главы республики бывшим секретарем Чечено-Ингушского обкома КПСС Доккой Гапуровичем Завгаевым. Перечисляя свои былые страдания и заслуги перед вновь назначенным пророссийским правителем, Хасан рассчитывал если не на министерский портфель, то никак не меньше чем на пост начальника Главка или директора строительства, что и обсуждал во дворе с соседями-собутыльниками — главным балетмейстером Чечено-Ингушетии и директором народного ансамбля песни и пляски «Вайнах» Тапой Элембаевым, директором Ачхой-Мартановского ПМК Лемой Алаевым (неплохим человеком, ныне покойным), директором магазина автотоваров при техстанции в Черноречье, вечно подкалывавшим его другом — Хамидом Дакаевым.

Добившись аудиенции у Докки Гапуровича, припомнив ему старые знакомства и выплату дани, которую он отдавал Докке как первому секретарю, Хасан, подчеркнув свои нынешние заслуги перед Кремлем и спецслужбами, запросил пост по-товарищески. С уважением выслушав, Докка парировал: «С тебя триста тысяч долларов за желаемый тобой пост: я ж должен и в Москве делиться за такие места. Я в Москве за них деньги отстегиваю». Хасан с негодованием покинул кабинет: кто-кто, а уж он-то «имел право» на бесплатный портфель. После этого он не называл Докку Гапуровича иначе как Доккой Купюровичем, честя его за мздоимство и непомерную алчность.

5. Саламбек Хаджиев.

(Упоминаются: Саламбек Хаджиев, Хасу Магомадов, Муслим Гайербеков и его дочь Светлана, Дятлов, Горбачев, ГКЧП, Крючков, Пуго, Собчак, Попов, Темишев, Дудаев, ОКЧН, Умар Автарханов, Гантемиров, «ЭКОТЕК», «Силуэт», Минкаил Гуцериев, Славнефть, Руснефть, Тимур Гайербеков).

Саламбек Хаджиев — агент Комитета Госбезопасности еще с советских времен, работал под агентурной кличкой Мушкетов. Родом из Шали, где есть район, называющийся Съули-Къутр, «Дагестанский Хутор», и там преимущественно живут очеченившиеся аварцы. Отец Хаджиева был муллой; среди живущих там аварцев в основном и были либо чабаны, либо — кто похитрей, изучив арабский язык, становился религиозным деятелем и жил за счет этого. В опасные времена они легко «перекрашивались», вспоминая свое дагестанское происхождение. Так и во время выселения почти все они поменяли национальность, записавшись аварцами, и не были высланы в Казахстан, что дало им возможность пользоваться вынужденно брошенным скотом и хозяйством, приватизировав чужое добро и безнаказанно мародерствуя.

Кое-кто из них за это поплатился, особенно от рук знаменитого абрека Хасу Магомадова, который с 30-х по 1976 год боролся с советской властью в горах Чечни. А остальные, когда чеченцы вернулись из высылки, стали перед ними заискивать, используя все те же религиозные моменты, так как многие уже хорошо читали Коран, вызывая уважение чеченцев.

Закончив Грозненский Нефтяной институт имени Миллионщикова, Хаджиев ударился в научную деятельность, вступив в ряды КПСС, завербовавшись в КГБ и защитив кандидатскую, а затем и докторскую диссертации. Постепенно Хаджиев возглавил Северо-Кавказский научно- исследовательский институт, НИПИ-Нефть, который проводил большую изыскательскую работу, связанную с нефтепродуктами. Они первыми начали разработку синтетических каучуков, полистерола, присадок на бензин (повышение октанового числа) и т. д., и эти открытия пользовались большим спросом заграницей. Всю валюту Москва забирала к себе, а при Горбачеве часть денег уже могла идти в институт, используясь для развития научной и производственной баз, для поощрения сотрудников, т. е. применяясь по усмотрению самого Саламбека Хаджиева.

Таким образом институт стал одним из самых богатых в СССР. Саламбек закупал итальянскую женскую обувь, импортные всевозможные вещи, представлявшие огромный дефицит, только что появившуюся на рынках Запада видео- и аудио-аппаратуру, российские автомобили. Все это распределялось «передовикам производства» по решению трудового коллектива. Председателем совета был Саламбек. Весь дефицит расходился за его личной подписью, и «стахановкой» могла оказаться никому не известная пожилая чеченка-уборщица, премированная всеми видами техники, парой автомобилей, квартирой (так как на свои деньги институт приобретал жилье для передовиков), и через подставных лиц все это продавалось за наличные втридорога тем, кто был нужен Хаджиеву.

Еще в молодости (но уже добившись главных регалий), Хаджиев продумал свою карьеру, чтобы укрепиться в ЧИАССР. Ему нужна была выгодная партия, и потому он устремил взгляд на Светлану, старшую дочку председателя Совета министров ЧИАССР Муслима Гайербекова. Отец невесты сначала был против неродовитого дагестанского зятя, но тот предпринял усилия. Последней каплей, убедившей отца, был доверительный разговор с замом председателя КГБ ЧИАССР, а в ту пору уже ставшим Секретарем обкома КПСС по надзору за административными органами, то есть за КГБ и МВД, полковником Дятловым, практически все решавшим в республике. Он и порекомендовал Хаджиева в качестве зятя, и Гайербеков не посмел отказаться.

Хотя Светлана не блистала умом, ей сразу были присвоены кандидатская, а затем докторская степень и должность в мужнином институте. В Горбачевское время Хаджиев добивается в Москве разрешения на использование валюты, принадлежащей его институту и хранящейся на счетах Внешэкономбанка СССР, для развития спутниковой связи — закупку антенн, параболических спутников и т. д., чтобы иметь свою медиа-связь — телевидение, телефоны и прочее. Валюта была им получена, и в результате махинаций Хаджиев более полумиллиона дойче- марок положил к себе в карман.