Владимир Брюханов - Учитель и Ученик: суперагенты Альфред Редль и Адольф Гитлер

Это судебное решение фактически означало конфискацию имущества, полученного Хоринкой от Редля, и обращение его в деньги, судьба которых оказалась затем крайне удивительной; но об этом — позднее.

Хоринка создал всем своим обликом и своими показаниями вполне четкие впечатления у суда, в результате постаравшегося раздеть лейтенанта до нитки .

Вслед за тем офицерский суд чести разжаловал Хоринку в рядовые.

Однако, что существенно, при всем при том не было установлено никакого отношения Хоринки к предательству и к шпионской деятельности Редля [587] Ebenda. S. 93–94. — вопреки инсинуациям на эту тему в целом ряде несолидных источников.

Единственной уликой, вызвавшей у суда подозрения в данном отношении, оказалось большое количество ключей от замков, обнаруженное при обыске у Хоринки. Последний заявил, что ключи случайным образом скопились в течение всей его жизни — и это никак не было опровергнуто. [588] Ebenda. S. 94.

О том, кто и что предшествовало Хоринке в жизни Редля, не известно почти что ничего.

Единственным исключением выглядит статья в «Новом венском журнале» («Das Neue Wiener Journal») от 20 апреля 1929 года, в которой рассказывалось, что некоторое время назад (неясно — несколько ли лет, месяцев или недель) польская полиция провела налет на «Клуб гомосексуалистов», обнаруженный в районе Центрального вокзала Варшавы [589] Ebenda. S. 70. — теперь уже столицы независимой Польши.

Георг Маркус, излагающий содержание этой статьи, [590] Ebenda. S. 70–71. заключает в кавычки короткие прямые цитаты из нее — мы это воспроизводим в нижеследующем сокращенном переводе. [591] Перевод Валентина Вербица.

В статье рассказывалось, что среди членов разоблаченного клуба были « тысячи дегенератов из лучших слоев общества ». Полиции удалось задержать нескольких « добытчиков », задачей которых было заманивать несовершеннолетних прямо с улицы. Среди арестованных оказался бывший капитан Генштаба Австро-Венгрии Рудольф Метерлинг — « он был не только основателем и основным руководителем клуба, но и тем лицом, которому в вину вменялось растление трех несовершеннолетних мужского пола ».

При обыске квартиры Метерлинга были найдены доказательства того, что в свое время (как следует из контекста книги Маркуса — приблизительно в 1905 году) он в Вене являлся любовником Альфреда Редля; сам Метерлинг был тогда молодым лейтенантом. Из писем, которые были обнаружены у Метерлинга, следовало, что « за свои любовные услуги он получал от Редля большие суммы денег ».

У Метерлинга был обнаружен также целый ряд фотографий различных мужчин, подлежащих идентификации. Не уточняется, однако, все ли сцены на снимках имели гомосексуальный характер. Один из мужчин при этом был идентифицирован: это оказался денщик Редля, очевидно — упоминавшийся Йозеф Сладек (Маркус не называет его имени).

Притом Маркус напомнил, что в свое время Урбанский высказывал предположение о гомосексуальной связи Редля с денщиком, на что якобы указывали крупные суммы, уплачиваемые последнему; в частности, была установлена одна такая выплата размером в 100 крон.

Маркус завершает изложение текста статьи указанием на то, что Редль пристроил Метерлинга на службу в Австро-Венгерский Генеральный штаб, а с другим своим возлюбленным он позднее неудачно пытался это повторить — здесь очевидный намек на Штефана Хоринку, который появился на смену Рудольфу Метерлингу, как упоминалось, в 1908 году. [592] Markus G. Op. cit. S. 72.

Вот, собственно, и все.

Остается неизвестным, существовал ли варшавский «Клуб гомосексуалистов» еще до Первой Мировой войны — это могло бы прояснить мотивы частых поездок Редля в Варшаву.

Так или иначе, но Редль имел немалый собственный опыт гомосексуалиста, который он и постарался использовать в поединке со своим русским коллегой Занкевичем.

Итак, Ронге рассказывал: « В наши руки попали два его [Занкевича] помощника, Беран и Хашек /…/.

Беран имел задание обследовать округ 8-го корпуса в Праге и сообщить результаты этого обследования непосредственно в Петербурге. Беран уверял, что он не виноват, и объяснял свое знакомство с полк [овником] Занкевичем развратными привычками последнего, для удовлетворения которых он искал знакомства с одним офицером, а Беран ему в этом помогал. В приговоре суда было указано, что Занкевич навряд ли искал бы для своих развратных привычек офицера из высшего командного состава » — и это, повторяем, прямое указание на то, что Занкевич был гомосексуалистом.

Большого ума, как мы полагаем, Ронге для такого открытия не понадобилось: Беран, захваченный со шпионским письмом на Венском почтамте, был вынужден объяснять свое попадание в столь неприятную историю меньшим злом для себя — гомосексуализмом клиентов, обслуживанием которых он и занимался — пока неважно, в чем конкретно заключалась его собственная роль. Приблизительно такой же оказалась, как мы видели, и позиция Хоринки, представшего перед судом.

Вот после ареста Берана Ронге и постарался покатить бочку на Редля, что и завершилось гибелью последнего.

Но Беран, совершенно очевидно, оказался лицом, обслуживающим гомосексуализм (опять же неважно, как именно он обслуживал) сразу двух полковников — Редля и Занкевича.

Учитывая особые служебные функции обоих полковников, эту комбинацию никак невозможно признать случайной. Понятно, что каждый из них двоих, проникнув в сексуальные секреты другого, должен был попытаться шантажировать своего соперника и завербовать его на службу своей разведке — это стандартная логика, использовавшаяся всеми, кто обвинял Редля в измене; нет оснований отказывать ей в здравом смысле.

Однако все сопутствующие обстоятельства указывают на то, что интрига должна была реализоваться противоположным образом: у Редля было гораздо больше практических возможностей завербовать Занкевича — и Редль добился этого!

Занкевич, напоминаем, провел в Вене длительные сроки: в 1903–1905 и в 1910–1913 годах. Понятно, что наблюдать за его поведением было гораздо легче и проще Редлю, почти все это время также находившемуся в Вене и имевшему в собственном распоряжении целую свору сыщиков из Венской полиции, а также и внештатных помощников вроде Берана.

Описывая бдительную слежку за Занкевичем, Ронге, как совершенно понятно, приписывал себе заслуги Редля в этом отношении. В итоге Редлю и удалось расшифровать сексуальную ориентацию Занкевича — и то, как видим, на это понадобились годы. Самого же Редля в гомосексуализме не смог заподозрить никто из посторонних — до самого ареста и вынужденного предательства Берана.