Тимофей Бордачёв - Новый стратегический союз. Россия и Европа перед вызовами XXI века: возможности «большой сделки»

Не случайно в этой связи, что позиция Великобритании и Польши – ближайших союзников США в Европе – пока нацелена на максимальное усиление напряженности в отношениях с Россией. В случае если конфронтационная линия, которую проводят данные страны в рамках ЕС, возобладает и Москва перейдет к реальным мерам устрашения европейцев, Европа будет вынуждена вернуться на позиции «младшего» партнера Соединенных Штатов.

Нельзя забывать и о том, что исторически способность России к полностью самостоятельным силовым действиям на региональной арене воспринимается европейскими странами как угроза, необходимость нейтрализации которой имеет характер безусловного приоритета. В этой связи военный разгром Грузии, являющейся одним из клиентов «единственной сверхдержавы», может рассматриваться европейцами как переход Россией определенной грани, за которой предсказуемость развития военно-стратегической ситуации в Европе снижается до недопустимого уровня.

Данное восприятие способно вернуть Германию и Францию в «коалицию желающих» сражаться за интересы США, покинутую ими в 2002–2003 годах. И оно будет сохраняться до тех пор, пока Россия и Европа не придут к стратегическому компромиссу относительно необходимости совместной реализации своих интересов.

Как и в случае с модернизационными перспективами России, ставка Европы велика. Нет уверенности в том, что Европе удастся добиться главного для выживания в мире XXI века – обрести собственную субъектность, к чему ее пытаются вести политики Германии, Италии и Франции. И главнейшим препятствием здесь становится хорошо известная нам структурная проблема Европы – серьезные, подчас кардинальные различия интересов европейских государств.

Внутренние структурные особенности – политическое единство, но достаточно долго слабый суверенитет у России и сильный суверенитет у каждой отдельной страны при отсутствии политического единства у Европы – всегда играли решающую роль в их неспособности найти формулу устойчивых долгосрочных отношений. Очевидно, что обязательными ингредиентами такой формулы являются максимальное отражение национальных интересов партнеров и их равная выгода.

В результате на протяжении всей истории своих отношений (1991–2008) Россия и Европа, олицетворяемая Европейским союзом, вели между собой «игру с нулевой суммой». За эти годы сторонами был накоплен колоссальный по меркам периода классической холодной войны опыт взаимодействия в разных областях экономики, культуры, человеческих связей и отчасти даже политики. Однако, несмотря на это, стратегия собственного усиления за счет ограничения прав и возможностей соседей оставалась неизменной. Решающее значение в продолжении «игры с нулевой суммой» имеет отсутствие у России и Европы стратегии и цели развития политических отношений.

В ряде областей нараставшая на протяжении этих двух десятилетий взаимозависимость даже начала приводить к реальному ухудшению отношений. Историкам еще предстоит оценить то, насколько соотносились между собой объемы поставок в страны Европы российских энергоресурсов и степень нервозности политических отношений. Но уже сейчас можно предположить, что сложившиеся диспропорции между масштабами экономического и культурного сотрудничества и, с другой стороны, недостаточной развитостью политического и экспертного диалога на всех уровнях играют весьма негативную роль.

Однако сейчас на фоне нарастания общей глобальной неопределенности, постоянного снижения предсказуемости в мировой экономике и политике продолжение политики рационального выбора – постоянной борьбы за усиление собственных возможностей за счет партнера – становится все более опасным. Если Россия и Европа позволят себе провал к изолированной автократии в первом случае и провинциальному, хоть и напыщенному сателлиту США – некой « евроанглии » – во втором, через 30–40 лет никто в мире и не вспомнит о том, что были такие субъекты международных отношений, как Россия и Европа.

В этой связи для России и стран Европейского союза переход отношений в новое качество сейчас, в условиях глобальной неопределенности, представляет собой интерес экзистенциального характера и не может быть принесен в жертву текущей политической конъюнктуре. Источником для формирования новой философии отношений должно явиться понимание сторонами того, что только подлинное стратегическое партнерство – союз, базирующийся на общих интересах глобального порядка, равноправии и глобальной ответственности, – может предотвратить маргинализацию Европы и России в мире, способствовать их ускоренному развитию и устойчивости к вызовам и угрозам будущего.

Ждать, пока Россия и Европа станут едиными в ценностном отношении, а Россия по мере своей внутренней трансформации превратится в некий «новый Запад», совершенно бессмысленно и, как показывают события, опасно для жизни рядовых граждан. Равно как бессмысленно требовать от Европы возвращения к «себе самой» – старой доброй Европе образца XIX – первой половины XX века. Хотя бы потому, что такая классическая Европа представляла собой наибольшую опасность для окружающего мира. Подлинным фундаментом стратегического союза России и Европы может стать их культурно-цивилизационная общность, экономическая и социальная взаимодополняемость, а не зафиксированный совсем недавно свод правил и норм внутригосударственного устройства.

На практике такой стратегический союз возможен только в том случае, если он будет ставить перед собой цель объединения усилий для защиты жизненных интересов России и Европы. На неизбежность определения и сведения воедино именно таких мотивов каждой из сторон как основы для обретения ими формулы устойчивых отношений указывает оценка, которую дает международной политике Тьерри де Монбриаль:

«Миром не могут править бестелесные идеи. Устойчивые стратегии основываются на просчитанных интересах, и только они (интересы) играют роль в том, как работают „фабрики“ по производству решений». [158]

Россия и Европа, будучи одними из крупнейших производителей и потребителей энергоресурсов, в той или иной степени одинаково страдают от неопределенности состояния данного сегмента экономики и неуклонной политизации отношений между основными игроками. Соответственно их главным интересом, реализация которого достойна того, чтобы стать целью стратегического союза, является компенсация управленческого вакуума, существующего в сфере международных энергетических отношений.

Решающим шагом на этом пути может быть создание такого непривычного, как, собственно, и большинство международнополитических явлений XXI века, объединения, как союз производителя и потребителя. Исполнение условий такой сделки – прямого двустороннего договора, основанного на закреплении и защите прав существующих собственников, – должно быть возложено на регулятор, состоящий из представителей всех участвующих сторон, подотчетный им, но независимый в своих отношениях с компаниями.