К барьеру! (запрещенная Дуэль) - К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №33 от 17.08.2010

Уже Достоевскому приходилось оправдываться: «Уж не потому ли обвиняют меня в «ненависти», что я называю еврея «жидом»? Но... я не думаю, чтоб это было так обидно»... («Еврейский вопрос. Дневник писателя за 1877 г.» Собр. соч., т.25. с. 75. Л. 1983). Перед революцией слово «жид» рассматривалось российской публицистикой, кроме откровенно погромной, уже как элемент ненормативной лексики. Иным было положение у писателей малороссийских (украинских) или связанных с Украиной. Тут надо указать, что к началу XX столетия в Великороссии, то есть вне «черты оседлости евреев,» согласно тогдашнему законодательству было разрешено проживание 320 тыс. евреев, в достаточной степени усвоивших русский язык и культуру. Среди них были богатые купцы, банкиры, лица с высшим образованием, квалифицированные ремесленники, отставные солдаты, отслужившие при Николае I длительный срок солдатской службы, а в Сибири и других весьма отдаленных местах ссыльные революционеры. Основная масса традиционного еврейства (около 5 млн. чел.), говорящего на языке идиш, оставалась в пределах «черты оседлости» - на Украине, в Белоруссии, Литве, Польше, то есть территориях, входивших, как было указано выше, до конца XVIII в. в состав Польско-Литовского государства. Там языковая ситуация практически не менялась и повсеместно продолжалось использование слова «жид».

Характерны примеры из произведений Гоголя, написанных на украинском материале. В повести «Тарас Бульба» евреи сами именуют себя «жидами», а герой повести Тарас так обращается к варшавским евреям с мольбой о спасении своего любимого сына от казни: «Слушайте, жиды!» - сказал он, и в словах его было что-то восторженное: « Вы все на свете можете сделать, выкопаете хоть из дна морского... Освободите мне моего Остапа !» (Н.В. Гоголь. «Тарас Бульба». Собр. соч. 1949, т.2. стр. 130). Очевидно, что в таких положениях не употребляют оскорбительные прозвища тех, у кого просят содействия. Наверняка такой великолепный стилист, как Гоголь, независимо от своего отношения к евреям, не допустил бы такой оплошности, если бы существовало другое наименование.

Совершенно ясно, что в польско-украинской среде имя «жид» по-прежнему не носило сугубо оскорбительного характера. Разумеется, это относится и к творчеству тогдашних украинских писателей, в частности, Т. Шевченко. Характерен в связи с этим скандал, разразившийся в 1861 г., когда издававшийся в Петербурге малороссийский (украинский) журнал «Основа» употребил слово «жид». Это вызвало такую бурю возмущения и негодования со стороны русской публицистики, что редакции пришлось долго публично объяснять, что это слово на украинском языке не имеет бранного характера. Известный русско-украинский историк и публицист Костомаров, защищая позицию «Основы», обиженно писал: «За иудеев восстает на нас вся литературная Великороссия. Врагов у нас много, враги сильны!» (Н.И. Костомаров. «Иудеям». // Н. И. Костомаров. Русские инородцы. М., 1996, с. 282-300).

При Советской власти, особенно в период Гражданской войны, слова «жид» и «жидовская власть» стали расхожими в антисоветской пропаганде белогвардейцев. Естественно, советскими властями прозвище «жид» воспринималось тогда и после Гражданской войны как контрреволюция со всеми вытекающими отсюда, часто весьма тяжелыми, последствиями. Характерен анекдот того времени: человек на трамвайной остановке сообщает, что он подъевреивает трамвая, намекая на опасение употребить во избежание неприятностей слово «поджидает». Во время Великой Отечественной войны геббельсовская пропаганда и ее местные пособники пытались использовать слово «жид» уже в явно издевательских целях, характеризуя правительство СССР (как «жидовское», что ещё больше усилило отрицательное эмоциональное значение этого слова.

Такое положение постепенно привело за долгие годы Советской власти к устранению понятия «жид» также из украинского литературного языка и замене его на «еврей». Изменение настолько укоренилось, что вряд ли на возврат к прошлому сегодня решатся даже самые ярые борцы с «москальским» наследием. Правда, на территории западной Украины, находившейся до 1939 г. в составе Польши, процесс такого переосмысления начался только со включением этой территории в состав СССР. В своих мемуарах Н.С. Хрущёв вспоминает один эпизод из посещения им в качестве Первого секретаря Украины в 1940 г. Львова, главного города области: «Когда мы собрались на митинг во Львовском оперном театре, то пригласили туда и украинцев, и поляков, и евреев, в основном рабочих, хотя пришла и интеллигенция. Выступали там среди других и евреи, и нам странно было слышать, когда они говорили: «Мы жиды и от имени жидов заявляем и прочее ...» Потом в кулуарах я спрашивал: «Отчего вы так говорите о евреях? Вы произносите «жиды», ведь это оскорбительно! Мне отвечали: «А у нас считается оскорбительным, когда нас называют евреями» (Мемуары Хрущева.// Вопросы истории. М. 1990, № 7, с. 91).

С подобной ситуацией столкнулся и уроженец Польши бывший премьер-министр Израиля Менахем Бегин, попавший в 1941 г. в лагерь под Воркутой. Там он встретился с репрессированным видным советским коммунистом, евреем по происхождению, по фамилии Гарин. Между ними часто происходили споры на идеологической почве. Бегин вспоминает: «Однажды Гарин отчитал меня за «постыдное унижение» перед антисемитами. Он слышал мои разговоры с поляками и обратил внимание, что мы пользуемся словом «жид». «Жид, - сказал Гарин, - это оскорбительное слово, которое употребляют только антисемиты, и в Советском Союзе оно запрещено. И вот я - сионист, гордящийся якобы своим еврейством, не только позволяю полякам говорить «жид», «жидовский», но и сам в разговоре с ними без зазрения совести произношу это антисемитское ругательство.» Я как мог объяснил Гарину, что если в России слово «жид» звучит оскорбительно, то в Польше оно является обычным словом и польские антисемиты, желая выказать свое презрение, говорят «еврей». Гарин выслушал меня, но не согласился. «Это талмудизм, - сказал он. «Слово жид является антисемитским во всех языках...» (М. Бегин. «В белые ночи». Иерусалим-Москва, 1991, с. 220-221).

Подобное значение в отношении слова «жид» сохраняется и сегодня в Польше, Чехии и Словакии. Еврейская боевая организация, поднявшая восстание в Варшаве в 1942 г., называла себя по-польски «жидовска организация бойова», на памятнике павшим бойцам варшавского гетто написаны по польски слова «народ жидовский», а в Праге имеется старое еврейское кладбище, называемое по чешски «жидовским».

Возвращаясь к российско-советской действительности, следует указать, что такое отношение к слову «жид», как относящегося к ненормативной оскорбительной лексике, сохранялось в течение советского периода, несмотря на все зигзаги реальной политики. Иногда его эмоциональную функцию выполняло словесное клеймо «безродный космополит», а позднее уже чисто политическое понятие - «сионист». В бытовой лексике сегодня слово «жид» иногда искренне, а чаще всего лукаво применяется для обозначения еврея «жадного, плохого, наглого, вороватого плута и обманщика», противопоставляемого еврею «хорошему и умному».