Сергей Кургинян - Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 2

Сейсмические толчки и их осмысление — вот что стало последним слоем текстуальной периферийности, который мне удалось выстроить. Выстроив его (а этому будет посвящена V часть моей книги), я оторвался от газетного марафона. Но не от публицистики как таковой. Просто наступило время, когда соединять политически актуальное с темой развития уже было нельзя. Ибо политически актуальное стало чересчур горячим и донельзя конкретным.

Одновременно наступил этап работы, на котором такое соединение уже не требуется. Потому что существуют фазы исследования, на которых уже не нужно и даже вредно опираться на злобу дня, осуществляя проработку фундаментальной тематики.

Данная, V по счету, часть моего исследования посвящена, как и IV часть, откликам на тему «развитие». Но если IV часть посвящена анализу и структурированию откликов субъекта, который я назвал «элитная пустота», то V часть посвящена откликам другого субъекта — Истории.

В IV части отклики одного субъекта формируют один слой текстуальной периферии. В V части отклики другого субъекта формируют следующий по счету — и последний — слой все той же текстуальной периферии. Соответственно, в V части завершается формирование Текста как системы из ядра и нескольких слоев периферии. Формируя этот Текст, я одновременно его исследую. И это один тип исследования.

Другой тип исследований, к которому я намерен перейти после завершения работы по созданию (и первичному осмыслению) Текста, предполагает отстраненный взгляд на созданный (и первично осмысленный) Текст. И сопоставление этого Текста с проблематикой фундаментального характера.

Два слоя текстуальной периферии, рассмотренные (и сформированные) в IV и V части этого исследования, связаны друг с другом очень прочно. Можно даже сказать, что один слой не существует без другого. В самом деле, если бы История не откликнулась, то все разговоры об откликах «элитной пустоты» были бы слегка умозрительными. Или — безнадежно мрачными: мол, пустота-то откликается, а Истории как ее антагониста нет вовсе. Оказалось, что она есть, эта самая история. Что ее отклики сплетаются воедино с откликами элитной пустоты, образуя особый жизненно-текстуальный пласт.

Первым откликом истории стала сама кавказская война. Она многое проявила. Равно как и последовавшее за ней признание Южной Осетии и Абхазии. Я категорически отказался с первых же строк этой книги от прямого следования осуществленному мною газетному марафону. Но есть моменты, когда такое следование необходимо. И есть причины — как исследовательского, так и политического характера, — по которым именно в этой части книги надо соединить процесс историко-хронологический с процессом исследовательским. Чуть позже станет ясно, зачем это нужно делать. Начни я сейчас объяснять, я сделаю еще одно слишком развернутое методологические отступление. А чувство ритма и жанра подсказывает мне, что отступать уже некуда. Да и незачем.

События в Южной Осетии я отслеживал из далекой костромской деревни, куда уехал как раз для того, чтобы перерабатывать статьи в книгу. Но и из этой деревни улавливалась глубокая двусмысленность происходящего. Двусмысленность, в которой сплетались очень разнокачественные ниточки. В том числе — и ниточки весьма коварной международной игры. Эти ниточки я успел тогда и обнаружить, и описать.

Через несколько месяцев я зачем-то оказался участником очень дежурного телемоста между Москвой и Парижем. Телемоста, не рассчитанного на показ по российскому телевизору. Да и по французскому, по-видимому, тоже. И при этом телемоста «второстепенно-официального». Это было очевидно по присутствию на телемосте французских журналистов (в Париже), да и российских (в Москве). Журналистов было много, выражение скуки на их лицах однозначно говорило о том, что их послали с тем, чтобы они не участвовали, а присутствовали. И что мероприятие хоть и второстепенное, но официальное.

В ходе мероприятия мне задали прямой вопрос: «А как это случилось, что 20 августа 2008 года вы опубликовали свою статью, а 26 августа произошло нечто неожиданное, имевшее далеко идущие последствия, то бишь признание Южной Осетии и Абхазии?»

Я ответил, что внешнее совпадение необязательно должно обладать глубинной логикой. И что, как все знают, совпадение по времени само по себе ничего не доказывает. Я в любом случае ответил бы так, но в данном случае, видимо, мой ответ был особенно убедительным, поскольку я действительно говорил в точности то, что думаю.

Вопрос этот показал, что газету «Завтра» читают не только в России. И что тогдашняя статья — первая моя попытка осмыслить такой отклик на заявленную Россией тему развития, как кавказская война, — была воспринята с предельным вниманием теми, кто вел глобальную игру. И делал новый ход в игре на Кавказе.

Уже одного этого достаточно, чтобы я воспроизвел один к одному тогдашнюю статью, посвященную последствиям нападения Саакашвили на Южную Осетию и российских миротворцев.

Итак, следующая глава — это статья «Слагаемые победы», опубликованная в газете «Завтра» 20 августа 2008 года, то есть за 6 дней до признания Россией Южной Осетии и Абхазии, и написанная в костромской деревне еще неделей ранее.

А затем я дам пояснение и двинусь дальше, используя и эту статью, и следующие материалы, как физик использует им же проведенные эксперименты, осуществляя их теоретическое осмысление.

Итогом любой войны является подписание мира. Иногда в виде безоговорочной капитуляции стороны, проигравшей войну. Но чаще в виде мирного договора, учитывающего интересы как воюющих сторон, так и размытого, но влиятельного субъекта под названием «мировое сообщество». При оценке подобных договоров всегда легче всего встать в позу «благородного ястреба» и закричать о «наших непропорциональных уступках». Но это было бы безнравственно. Общество нуждается в корректном и объективном анализе достигнутых компромиссов, а не в судорожном перечислении уступок под театрализованную барабанную дробь.

Однако объективность и корректность не означают сервильности. Мирные переговоры не завершены. От ничтожных на первый взгляд деталей зависит — в буквальном и абсолютно беспафосном смысле слова — судьба страны.

Во время острой фазы конфликта мы услышали так много интересного о могущественных международных силах, стоящих за спиной Михаила Саакашвили! Мы услышали об этом по каналам государственного телевидения. Сразу по всем каналам! Мы услышали об этом от официальных (причем высочайших) представителей законно избранной власти. Сказано было больше, чем за предыдущую четверть столетья. Причем в тоне, в котором об этом никогда не говорила не только постсоветская, но и позднесоветская власть. Это значит, что положение крайне тяжелое. И — исторически прецедентное. Нас очень редко побеждали, но слишком часто переигрывали. Нас переигрывали в Балканских войнах, которые вела Российская империя. В холодной войне нас тоже именно переиграли. В Рейкьявике нас переиграли, на Мальте… Можно победить в войне и проиграть мир. Именно проиграть.