Рой Медведев - Советский Союз. Последние годы жизни. Конец советской империи

Комиссия Политбюро уже в конце 1987 – начале 1988 г. рассмотрела дела почти 20 разного рода «центров», «союзов», «групп», «блоков», «правых» и «левых» и после принципиальных решений передавала материалы в Прокуратуру и Верховный суд СССР для вынесения формально-юридического решения. Вопросы решались по упрощенным схемам. Так, например, 4 февраля 1988 г. пленум Верховного суда СССР, рассмотрев протест Генерального прокурора СССР, отменил решение Верховного суда СССР от 13 марта 1938 г. по делу о «правотроцкистском блоке». В новом решении Верховного суда говорилось, что такого «блока» вообще не существовало, а все следствие и судебный процесс по этому делу были фальсифицированы и велись «недозволенными методами». Поэтому «дело в отношении подсудимых прекращается за отсутствием в их действиях состава преступления» [69].

Этим решением Верховного суда не был реабилитирован только Г. Ягода, бывший нарком внутренних дел СССР. Суд отметил, что хотя Г. Ягода и не был членом мифического «право-троцкистского блока», но до своего ареста по данному делу он сам был одним из организаторов массовых репрессий и фальсифицированных судебных процессов.

Ведущими фигурами среди «правых» были Николай Бухарин и Алексей Рыков, принадлежавшие к числу ближайших соратников Ленина. Рыков входил в первое Советское правительство в качестве народного комиссара внутренних дел, затем он стал заместителем Ленина в Правительстве РСФСР. После смерти Ленина именно А. Рыков был назначен Председателем Совета Народных Комиссаров СССР, т.е. занял наиболее важный в те годы пост в системе Советской власти. Н. Бухарин был одним из организаторов вооруженного восстания в октябре 1917 г. в Москве, он был с 1918 г. главным редактором газеты «Правда» и считался одним из видных теоретиков партии. С 1926 г. Бухарин возглавлял Исполком Коминтерна. И Рыков, и Бухарин входили в первый состав Политбюро ЦК ВКП(б). На протяжении 20-х гг. оба они проводили и защищали предложенную Лениным программу и политику НЭПа, выступая против восстановления методов «военного коммунизма», против принудительной и всеобщей коллективизации и насильственного «раскулачивания», а также против поспешной сверхиндустриализации. В этой борьбе тогда победил Сталин, что и привело Бухарина и Рыкова в конце 30-х гг. на скамью подсудимых.

Реабилитация Бухарина и Рыкова была только началом большой серии последующих реабилитаций. И Комиссия ЦК КПСС «по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 30 – 40-х и начала 50-х гг.», и Верховный суд работали в 1988 г. почти непрерывно. Были реабилитированы Григорий Зиновьев и Лев Каменев, которые также входили в первые составы Политбюро и руководили в 1918 – 1920 гг. соответственно Петроградским и Московским Советами. Позднее Зиновьев возглавлял Исполком Коминтерна, а Каменев стал первым заместителем Председателя Совнаркома. В 1925 – 1926 гг. они возглавляли «левую» оппозицию, и это привело их также к гибели в 30-е гг.

Судебная реабилитация сопровождалась затем и посмертной партийной реабилитацией. В документах о реабилитации мы встречали имена десятков видных деятелей партии и государства: Михаила Томского, Христиана Раковского, М.Н. Рютина, П. Петровского, А.Г. Шляпникова, Н. Крестинского, Ивана Москвина, Карла Радека, Георгия Пятакова, Евгения Преображенского, Григория Евдокимова. Здесь же были имена сотен известных в 20-е гг. работников партии и государства, ученых и врачей, деятелей культуры и профсоюзных руководителей. Не был формально реабилитирован только Лев Троцкий, один из самых известных деятелей Октябрьской революции и Гражданской войны, лидер многих оппозиций, высланный в 1930 г. из Советского Союза. На процессах 1937 – 1938 гг. Л. Троцкий приговаривался к смертной казни заочно. В 1940 г. он по приказу Сталина был убит в результате тщательно спланированной «спецоперации» НКВД.

Реабилитации бывших деятелей оппозиции сопровождались потоком публикаций о них, об их деятельности в годы революции и в 20-е гг. и об их трагической судьбе. «Михаил Томский – каким он был», «Страницы из жизни Бухарина», «Зиновьев и Каменев. Возвращение к правде», «Николай Крестинский. Был и остаюсь коммунистом», «Жизнь и борьба Григория Зиновьева», «Штрихи к политическому портрету Каменева» – статьи с такими и подобными заголовками начали десятками публиковаться в газетах «Правда», «Известия», «Советская культура», «Труд» и других. В «Комсомольской правде» была в мае опубликована и большая статья о Троцком – «Я не гожусь на вторые роли», с фотографией Троцкого из времен Гражданской войны, когда именно он был председателем Реввоенсовета республики и народным комиссаром по военным и морским делам.

В советских издательствах стали в это же время срочно готовить сборники очерков о реабилитированных большевиках. Первый такой большой сборник в двух книгах «Возвращенные имена» был подготовлен к лету 1988 г. Агентством печати «Новости». При этом авторами многих статей и очерков о погибших деятелях оппозиции были нередко те же самые историки и публицисты, которые в предшествующие годы писали разоблачительные работы о «правом» и «левом» уклонах в ВКП(б). Готовились и сборники произведений Бухарина и Рыкова. Журнал «Вопросы истории» начал подготовку к публикации известной в свое время книги Л. Троцкого «Сталинская школа фальсификации». Этот процесс нарастал. Быстро менялась вся привычная ранее картина не только истории КПСС, но и всей советской истории. Рушились прежние идеологические стереотипы и догмы. Преподаватели общественных дисциплин в вузах, а также учителя истории в средней школе были в растерянности: они не знали, какую историю СССР и историю КПСС теперь преподавать. Прежняя и привычная этим людям картина истории всего XX века рушилась на глазах как недостоверная, но новой концепции и картины истории пока еще никто не смог им предложить. Для многих людей, и не только профессионально занятых историей и идеологией, это было шоком, который им очень трудно было пережить.

Весной 1988 г. в растерянности пребывали не только преподаватели вузов и учителя истории в средних школах. Явная растерянность и недовольство царили во всех наиболее важных идеологических учреждениях КПСС: в редакциях большинства партийных газет и журналов, в издательствах, в учреждениях цензуры, в партийном аппарате райкомов, горкомов, обкомов, да и самого ЦК КПСС. Были дезориентированы органы политического воспитания в Вооруженных Силах и в КГБ. Изучение истории КПСС было стержнем всего идеологического и политического воспитания кадров партии и государства, основой самого понятия и представления о партийности. Советский Союз был идеологическим государством, и та жесткая дисциплина, которая существовала и насаждалась как в партийном, так и в государственном аппаратах, была основана не только на иерархии, но и на единстве взглядов, на единстве идеологических и политических ценностей. Именно партия была несущей конструкцией всего государства, и поэтому партийные постановления и идеологические доктрины были во многих отношениях важнее законов. Однако теперь сами эти доктрины начали подвергаться сомнению. Критика преступлений Сталина и сталинизма была убедительной, и ее поддержали многие. Однако одних лишь призывов к открытию исторической правды было недостаточно. Правда сама по себе не открывается, если мы убираем неправду. Правду надо исследовать и доказывать, это процесс познания, которым ни в 1987-м, ни в начале 1988 г. реально никто не занимался.