Лев Гинцберг - Ранняя история нацизма. Борьба за власть

Еще один сюжет — это его давняя борьба против основателя и руководителя партии Антона Дрекслера. Хотя Гитлер прекрасно знает, какими идеалами вдохновляется Дрекслер, что Дрекслеру нельзя ничего инкриминировать, он в последнее время все чаще называет его «бесхарактерным», «подлой собакой», «идиотом» и т.п. Почему? Потому, что Гитлер хорошо понимает — движение будет здоровым до тех пор, пока им руководит Дрекслер. Гитлер знает, что его предательская игра будет бесполезной, ибо Дрекслер человек крепкий.

Для своих махинаций Гитлер нашел Эссера. Этот человек, как доказано, является шпионом социал-демократии, которого даже сам Гитлер неоднократно характеризовал, как вредителя движения. Асам Эссер, в свою очередь, неоднократно требовал убрать Гитлера, который привел «Фёлькишер беобахтер» к запрету, несмотря на неоднократные полицейские предупреждения в вызывающем тоне Национал-социалисты! Судите сами о подобных людях! Не давайте ввести себя в заблуждение. Гитлер — демагог, и опирается он только на свое ораторское дарование. Он надеется обмануть немецкий народ и внедрить в его сознание все, что угодно, но только не правду.

Протестуйте, покажите, что еще есть честная немецкая политическая партия, которая обладает мужеством, чтобы признать свои ошибки и устранить вредителей, прежде считавшихся честными людьми!

Только таким образом удастся вновь пробудить в немецком народе доверие, которое он утратил благодаря таким личностям, как Гитлер.

С немецким приветствием, национал-социалисты Мюнхена.

Глубокоуважаемый г-н директор!

Если баварское правительство не сумеет опереться на значительную часть сравнительно интеллигентных рабочих, то изменение его позиции по отношению к еврейскому правительству в Берлине неизбежно. Тогда мы в короткий срок уподобимся Тюрингии, где уже сейчас с безусловного согласия имперского министра почт Гисбертса был отменен почтовый запрет и составляются списки тех, кто еще решается издавать «реакционную», т.е. антиреспубликанскую прессу в стране новогерманской «свободы». С другой стороны, Гитлер предоставляет очевидное доказательство того, что при твердой власти рабочие будут счастливы освобождению от красного террора еврейских профсоюзов. И это в то время, когда национальное, в том числе национал-социалистическое, движение в ближайшее время еще экономически слишком слабо, чтобы предложить своим сторонникам сильную опору. Так что в ближайшее время побудить рабочих к политической переориентировке могут только величайшая готовность к самоотвержению и подлинный идеализм! Сбор пожертвований на последнем собрании Гитлера принес примерно 33 тыс. марок — подлинные «рабочие гроши»! Но одни эти рабочие не могут решить задачу!

Я хорошо знаю, что Вы не пожалеете усилий, чтобы обеспечить решение вопроса о патентах (имелось в виду способствовать успехам НСДАП в Берлине. — Прим. пер.).Rati Бог, чтобы Ваши дружеские усилия принесли вскоре полный успех.

Дорогой г-н Гитлер!

Глубокая тревога за наше дело — немецкое освободительное движение, национал-социализм, чьим прославленным вождем мы все без зависти признаем вас, побуждает меня искренне кое-что Вам сказать, о чем уже отчасти у нас с Вами был разговор.

Вы знаете сами, что наше движение возрастало так скоро и значительно, что его внутреннее развитие не поспевало за внешним ростом. Вы сами жаловались мне на недостаток помещений для некоторых подразделений, которые необходимы, если мало-мальски задумываться о возрождении смертельно больного государства и экономики. Конечно, вопрос о помещениях не легкий, но все же его лучше скорее решить, нежели другой вопрос — персональный. Еще отсутствует действительно способный круг сотрудников для использования на предстоящих государственных должностях. Конечно, в лице Розенберга мы располагаем первоклассной силой для нашей газеты, подобное же впечатление оставляет капитан-лейтенант Гофман. Если я далее не называю ни одного имени, то это не означает отрицательного суждения о других наших сотрудниках Но другой вопрос — не диктует ли круг важных задач, стоящих перед нашим движением, необходимость в тех или иных случаях заменять те или иные персоны? Этого требует сложность задач. Здесь я думаю прежде всего о Крист. Вебере.

В самой общей форме следует констатировать разницу между Вами лично, конгениально выросшем для своих целей, и лицами вашего прежнего ближайшего окружения. Почему Вы охотно позволили мистеру Ханфштенглю ввести себя в «общество»? Я ни в коей степени не рассматриваю Ханфштенгля как некую «опасность» или «камарилью» Нечто иное — в том, что я не могу освободиться от неприятного ощущения, что Вы совершаете ошибку. «Общество» — такая вещь или такое чудовище, которое не имеет ничего общего с Вашей нынешней миссией. Конечно, Вы можете подчас найти в «обществе» ценного человека, но, в общем и целом, это маловероятно. При Вашем напряженном труде я учитываю необходимость разрядки в кругу красивых женщин и деятелей искусств. Но что теперь необходимо, так это, прежде всего, заполнить брешь между Вами, как вождем, и теми, кто хочет следовать за Вами по пути немецкой свободы.

Я говорил Вам как-то, что я рассматриваю бессистемность расходования Вашего времени, как очень неблагоприятное явление для всего движения. Вы обязаны постоянно иметь время для решения всех важных вопросов. Именно в этом проявляется искусство великого человека, сразу же отличающего важное от второстепенного и потому экономящего очень много времени, благодаря своему выдающемуся знанию людей. (Читали ли Вы в издании «Молот» статью о Генри Форде?) Вы должны быть всегда доступны, и в Ваше отсутствие мы должны иметь первоклассную замену.

Вы знаете сами, как неустойчива людская масса и как она подыгрывает тем, кто стоит в центре общественного внимания и дает повод для слухов. Вы знаете также, что армия не может отправиться в поход без генерального штаба, в котором собраны все нити управления.

Нам не хватает Вашего более тесного общения с сотрудниками и союзниками. Тем, кто способен обращаться к народу и знает себе цену, не пристало навязываться. Подобные действия могут быть оправданы, если они одобрены единомышленниками и служат общему делу.

Все мы хотим быть слугами государства в духе Фридриха Великого. Мы охотно предоставляем Вам первое место, но не согласны терпеть любые проявления тирании.

Вопросы, заданные Г. Кару Гитлером на закрытом заседании И марта 1924 г.