Д. Заславский - Г. В. Плеханов

Рабочее движение начиналось в России, как и на Западе, с объединения передовых рабочих на основе общности профессиональных интересов и общего стремления к культуре. Рабочие тянулись к лучшей жизни и к свету. В царской России легального выхода для этих стремлений не было, и нелегальные революционные кружки заменяли рабочим и профессиональный союз, и образовательное общество. На западе профессиональное и просветительное движение предшествовали образованию среди рабочих социалистических партий и революционных организаций. Политическая агитация встречала пред собой не девственную сырую толщу рабочих масс, а более или менее обработанную почву с пустившими иногда глубоко корни традициями. Иной раз это облегчало работу пионеров социализма, а иной раз и мешало им. Профессиональные союзы, как грузный балласт, придавали устойчивость движению и партии; но они же сообщали ему медлительность, неповоротливость. Отсюда шла в рабочую среду психология деловитости, трезвенности, практического расчета.

В России революционное и социалистическое движение возникло одновременно с профессиональным и просветительным. Первые практики-социалисты, имевшие дело непосредственно с рабочими, чувствовали, что рабочие тянутся прежде всего к защите экономических своих интересов и к образованию, и свою организационную и пропагандистскую работу приспособляли к нуждам и запросам рабочего движения. В нелегальных кружках создавались первые кадры рабочих, будущих руководителей рабочих организаций. Но это был медленный, невероятно тяжелый в русских условиях процесс, и требовал он крайней выдержки. Ее не было. История не оставляла времени для долгой воспитательной работы в пролетариате. Полиция уничтожала организации, едва они успели окрепнуть. А в воздухе чувствовалось скопление революционного электричества; интеллигенция рвалась на политическую борьбу и в нетерпении от демонстраций переходила к террору. Возрождались приемы народовольчества.

В рабочем движении стали усиливаться тенденции к ускорению процесса социалистического и революционного созревания масс. Интеллигенция стремилась выйти из кружков на улицу, к непосредственным политическим действиям. Передовые рабочие неохотно следовали за революционерами, упирались. У них не было таких иллюзий. Они знали рабочую среду, не приукрашивали ее и относились с недоверием к сознательности, стойкости и убежденности рядовых рабочих. Среди рабочих и практиков рабочего движения родилась теория «рабочедельцев» (по имени журнала «Рабочее Дело»), согласно которой только из экономической борьбы и через экономическую борьбу пролетариата может вырасти социал-демократическая партия. Эта теория была очень распространена среди влиятельных деятелей рабочих организаций в России, но она встретила энергичный и боевой отпор со стороны заграничных вождей. Это было время борьбы с ревизионизмом, когда всякая осторожность, постепенновщина, практицизм были взяты под подозрение. В «рабочедельстве» была усмотрена преступная связь с российским отражением бернштейнианства, с «экономизмом». Экономическая борьба! Но ведь в профессиональном рабочем движении Германии и гнездилась ересь ревизионизма. Оттуда и шло угашение революционного духа. А в России революция стояла в порядке ближайшего дня, и на политической революционной борьбе, а не на мелких экономических вопросах надо было воспитывать пролетариат, пред которым стояла непосредственная задача руководства всей революцией, захвата власти, диктатуры. Не в профессиональных работниках, а в профессионалах- революционерах нуждался рабочий класс России, в боевом командном составе, сплоченном железной дисциплиной, строго централизованном, вышколенном.

«Рабочедельству» во всех его видах был объявлен крестовый поход. Во главе его шел Плеханов. Первые ростки рабочей демократии, — такой же, какая создавалась на Западе, — были растоптаны во имя революции. Блестящего полемического обстрела не могли выдержать скромные работники. Им не под силу была теоретическая защита своих позиций. Против них выступала блестящая фаланга писателей и вождей, объединившихся вокруг знаменитой «Искры». Объединение социал-демократических организаций в российскую социал-демократическую партию произошло через разгром ряда сложившихся кружков, где воспитывались возможные русские рабочие — руководители профессионального и культурного рабочего движения.

Плеханов возглавлял эту кампанию. Программная и теоретическая подготовка социал-демократии в России была в общих чертах завершена. Теперь на очереди стояли организационные задачи и непосредственное политическое руководство партией. Исключительная и доминирующая роль литераторов в движении закончилась. Требовались вожди, организаторы, стратеги, люди действенной натуры и сильной воли; люди, умеющие владеть партией и подчинять ее себе.

Плеханов считался вождем и главой партии, — украшением и гордостью ее. Он не уклонялся от этого звания, на которое имел право и по таланту, и по историческим заслугам, и по авторитету. Он писал политические руководящие статьи, принимал участие в организационном строительстве, давал советы и указания. Но здесь, рядом с ним, вырастали и другие; у них был не столь блестящий литературный талант, но они с неменьшей авторитетностью разбирались в организационных и в политических вопросах. У них было больше связи с революционными кругами в России; была большая действенность в натуре. Они относились с величайшей почтительностью к Плеханову, как к учителю своему. Но уже не он вел их, а скорее они вели его.

В 1902 г. вышла книжка Ленина «Что делать?» Это была яркая, талантливая формулировка задач социал-демократической партии в революции, направленная против всякого оппортунизма, реформизма, экономизма, принижения роли пролетариата, прославлявшая революционный его авангард, активное меньшинство, сплоченное в строго централизованную партию. Это было первое теоретическое обоснование большевизма, крайней левой революционной тактики в социализме. Книга имела огромный, совершенно исключительный успех. Ею зачитывались, как в свое время книгой Бельтова. Стало ясно, что на горизонте русского социализма, рядом с Плехановым, взошла новая звезда.

Книга Ленина при своем появлении не встретила возражений. Она была принята как последовательное изложение тактических и организационных выводов из принципиальных положений революционной социал-демократии. Между Плехановым и Лениным было почти полное согласие. Впоследствии Плеханов находил, что Ленин «перегнул палку в другую сторону», борясь с «экономистами». Ноэто относилось скорее к тону, к излишней решительности тезисов Ленина. По существу, Плеханов видел в книге Ленина развитие своих собственных взглядов.