Мариан Подковиньский - В окружении Гитлера

Гитлера это не успокоило. Он поручил взять на себя руководство боем под Кутно непосредственно генералу Рундштету и его начальнику штаба Майнштейну — лучшим своим стратегам. Десять дней тяжелейших боев понадобилось отборной дивизии вермахта, чтобы вынудить польских солдат отступить за Варшаву.

Такого рода нечаянную дань мужеству польского солдата отдали после войны и другие немецкие военачальники. Однако не все подобные оценки могут служить примером желания с большим опозданием сказать правду. За ними наверняка кроется стремление подчеркнуть собственное благородство или боевые заслуги.

Но для нас куда больший интерес, чем генеральское «сведение счетов», представляют настроения и впечатления рядовых солдат или низших офицеров вермахта во время «сентябрьской кампании». В конце концов, она ведь была боевым крещением для молодых людей, для которых пуля противника служила более реальным аргументом, нежели разносившаяся из мегафонов брехня Геббельса. Я говорю тут не о специальных частях, выдрессированных в духе СС или «гитлерюгенда», а об обычном солдате, который, правда, верил антипольской пропаганде, но, только вступив в кровопролитное противоборство с нами, оказывался лицом к лицу с действительностью, У нас не так много документов, которые передают настроения гитлеровских солдат на фронте в Польше. Появившиеся тогда в гитлеровской печати высказывания подкрашивались и причесывались в «сводках пропагандистских рот», если вообще не фальсифицировались или выдумывались от начала до конца корреспондентами. После 1945 года появилось немало книг и воспоминаний о войне, но написаны они были по большей части рукой побежденного солдата, да и к тому же не по горячим следам. Книги эти преследовали совершенно иную цель: сохранить для будущих поколений память о славе гитлеровского оружия. Но нам нет дела до фальсификаторов истории, нас интересуют рассказы очевидцев, умудренных опытом тяжелых боев.

Будучи в ФРГ, я напал на такой вот документ. В каждую годовщину гитлеровской агрессии против Польши я неизменно возвращаюсь к книге, вышедшей в Мюнхене в начале 1940 года. Она называется «Мы двинулись на Польшу» и представляет собой нечто вроде мемориального альбома, рассказывающего о боевых действиях VII армейского корпуса генерала фон Шоберта. В состав корпуса входили бадёнские (из Швабии), а также бранденбургская и мюнхенская дивизии. Боевой путь VII корпуса из группы армий «Юг» проходил из района Ополе до города Замосьц, а затем от словацкой границы через Пшемысль до самого Львова. Мемориальный альбом, в котором много фотографий и рисунков, а также воспоминаний рядовых солдат, был издан штабом VII корпуса по окончании военных действий в Польше и открывался написанным генералом фон Шобертом предисловием, завершавшимся такими словами:

«Не все, кто выступил вместе с нами, с нами и возвращаются домой. Многие, а часто лучшие, остались там. Они лежат в польской земле, сыновья подле могил своих отцов, могил времен великой войны».

Сначала в подразделениях царит радостное возбуждение. Но уже после первых перестрелок с поляками некоторые «горячие головы» поостыли, бахвальство как рукой сняло. Первые потери. Падают друзья. Первые березовые кресты с немецкими касками. Война открывает свое лицо. Это не стрельба в казармах по силуэтам. Здесь на каждом шагу подстерегает смерть. «Частенько лишь большие дороги и проселки в наших руках, — пишет один солдат, — а ступи шаг в сторону, тут затаился враг, и напоминает о себе смерть». Другой прибавляет: «Такая война, когда смерть дышит в затылок, начинает тяготить». Видно, дома говорили иное!

А война продолжается. Горят деревни и городки, полыхают Билгорай и Мехочин, из каждой избы, с каждого дерева стреляют, баденские дивизии приближаются к реке Сан. «И снова шагать и шагать! — жалуется летописец. — Ноги пухнут и кровоточат, легкие болят от жары, в горле сушь. Машины тонут в пыли, моторы глохнут. Много лошадей падает. Только человек еще держится, он выносливее машин и животных». Таких описаний немало в мемориальном альбоме VII корпуса. Хотя и непреднамеренно, они звучат как предвестие донесений и рассказов, которые мы читали много позднее, после Сталинграда. Как скажет о «польской кампании» другой летописец из бранденбургской дивизии, «в Польше оказывало сопротивление все: люди, животные, природа».

Альбом «Мы двинулись на Польшу» предназначался для тех, кто служил в корпусе, и для семей погибших как память о «польской кампании». Экземпляр, которым располагаю я, принадлежал офицеру СС, одному из ближайших сотрудников Гиммлера в Мюнхене Эвальду Райшенбеку. У него была высшая гитлеровская награда — «Орден крови» за участие в мюнхенском путче 1923 года. После «сентябрьской кампании» его командировали в Лодзь, в гестапо, где он пробыл до 1945 года. Не знаю, с какой стати у него оказался альбом VII корпуса. Но хорошо знаю, что он был одним из палачей Лодзи.

О Вестерплатте написано много. Те из его защитников, кто вышел живым из этого пекла, после войны рассказали своим соотечественникам правду о той битве. Имя майора Сухарского [36] Майор Г. Сухарский руководил обороной Вестерплатте — полуострова в Гданьском заливе, где в межвоенный период располагались польские военные перевалочные склады. Вестерплатте был атакован гитлеровцами 1 сентября 1939 г. одновременно с моря и с суши. Состоявший из 180 человек польский отряд во главе с Г. Сухарским героически защищался до 7 сентября 1939 г. (прим. пер.) вошло в историю «сентябрьской кампании». Полякам перипетии сражения на Вестерплатте хорошо известны. Они знают, что произошло, когда германский крейсер «Шлезвиг-Гольштейн» выстрелами из своих орудий на рассвете 1 сентября начал агрессию против Польши. Визит вежливости, под который был замаскирован заход крейсера в гданьский порт, оказался новым вариантом троянского коня. Историки из ФРГ, хотя и не ставили под сомнение это обстоятельство, никогда и не занимались его подробным исследованием. Почему?

Спустя 35 лет после памятных событий на Вестерплатте на вопрос этот ответил мюнхенский еженедельник «Квик» (сентябрь 1974 г.), который в связи с годовщиной начала войны взял на себя труд разыскать четырех немецких солдат, принимавших тогда участие в атаках на польские укрепления.

Журнал утверждает, что в нападении на польские позиции принимали участие не только моряки с крейсера «Шлезвиг-Гольштейн»: в трюмах этого военного корабля дожидался своего часа десант морской пехоты из только что созданного «батальона смерти», который до последней минуты не знал, где ему придется воевать. То была первая подобного рода отборная часть во второй мировой войне. Тщетное занятие — искать подробности этой операции в западногерманских учебниках истории, пишет «Квик», ибо такие подробности были окутаны тайной не только в годы войны. А мало кто из участников той первой битвы сентября 1939 года дожил до наших дней.