Андрей Громыко - Памятное. Книга вторая

В докладе не рассматривался вопрос об отношении Сталина к международному коммунистическому движению. Диктатор свою абсолютную власть распространил и на эту сферу. Надо сказать, что на фоне таких крупных международных деятелей, как Георгий

Димитров, Вильгельм Пик, Пальмиро Тольятти (в Коминтерне его знали под псевдонимом М. Эрколи), Морис Торез, Бела Кун, Клемент Готвальд, Иоганн Коплениг, Сталин как теоретик выглядел довольно бледно.

Взяв фактически за одни скобки фашизм и социал-демократию, он тем самым нанес огромной силы удар по коммунистическому движению, подорвав основу для сотрудничества коммунистов с социал-демократами в борьбе против надвигающейся войны. Это на деле было услугой фашизму.

История никогда не простит Сталину уничтожения руководящего состава Коминтерна. Коса сталинизма резанула по лидерам Коминтерна. В сталинских застенках погибли такие выдающиеся деятели коммунистического и рабочего движения, как Б. Кун, Г. Клингер, Г. Эберлейн, Ф. Платтен (тот самый, который в 1917 году помогал организовать переезд Ленина из Германии в революционную Россию), А. Барский, В. Костшева, X. Валецкий, Ю. Леньский (все четверо — основатели и руководители компартии Польши) и многие другие. Уцелели лишь немногие из руководителей Коминтерна.

Арестовывались, проходили через муки, обрекались на смерть руководящие деятели и активисты нелегальных в те годы компартий Австрии, Венгрии, Германии, Латвии, Литвы, Польши, Румынии, Финляндии, Эстонии, Югославии, коммунисты и политэмигранты из Болгарии, Греции, Италии и ряда других стран. Список жертв насчитывал многие и многие сотни фамилий.

«Чистку» рядов Коминтерна и зарубежных коммунистических партий Сталин называл «благодетельным процессом очищения Коммунистического Интернационала от оппортунистических и колеблющихся элементов». На самом же деле все это он делал для того, чтобы объявить себя «вождем Коминтерна», единственным толкователем ленинизма. А его суждения предписывалось воспринимать как истину.

В условиях подобного диктата сковывалась инициатива компартий, создавалась серьезная помеха для выработки правильной оценки ситуации как в отдельно взятой стране, так и в мире в целом. Ориентировка на жесткие сталинские установки заставляла подгонять под них лозунги борьбы, что зачастую шло вразрез с создавшимся положением.

Сталинские взгляды на Коминтерн базировались на недоверии к политике рабочего единства и широкого антифашистского фронта, к союзникам рабочего класса. Сталин всегда считал, что эти союзники, будучи попутчиками на определенном этапе, потом в условиях социалистического строя обязательно превратятся во «внутренних врагов», борьба с которыми станет неизбежной. Именно в этом и состояло его догматическое понимание марксизма-ленинизма в противовес творческому, на позициях которого стояли многие видные члены Исполкома Коминтерна.

В 1943 году этот международный центр, созданный Лениным и коммунистическими партиями, Коминтерн, был ликвидирован.

Сталин, разумеется, не имел никакого права принимать решения по вопросам деятельности коммунистических партий других государств. Тем более выносить приговоры руководителям этих партий. Ведь кроме всего прочего они искали в стране Октябрьской революции политическое убежище. Однако вместо него многие нашли смерть.

В докладе Хрущев не давал теоретического обобщения прошедшего периода. Тем не менее сила и убедительность примеров, приведенных в нем, были настолько велики, что всех захватили именно факты.

После окончания доклада делегаты устроили Хрущеву бурную и продолжительную овацию. Никто из зала не выходил. Некоторое время казалось, что участники заседания вообще не намерены расходиться. Но вот наконец они тронулись со своих мест и сразу же стали оживленно обмениваться впечатлениями. В ход пошли жесты, которыми подчеркивалось то, о чем говорилось с таким жаром.

Расходились очень медленно. Каждый хотел поделиться мнением с соседом. Вообще, имело место уникальное психологическое состояние людей. Я видел: делегаты, которые после заседаний обычно спешат по своим делам, едва выйдя из здания, останавливались на кремлевской площади, образовывали группки, горячо обсуждая услышанное.

Мое собственное самочувствие я не мог сравнить ни с чем, что ощущал в жизни. Разве что волнение, которое меня охватило во время и после доклада, уступало, пожалуй, только тому волнению, которое возникло в тот роковой июньский день 1941 года при получении известия о нападении Германии на СССР. Всю ночь после доклада я не мог уснуть. Настолько сильно были напряжены нервы от всего услышанного.

С быстротой молнии весть о докладе с разоблачением культа личности Сталина разнеслась по миру. И никто не мог погасить того огня правды, который был зажжен на XX съезде партии, хотя эта правда была далеко не полной.

Как только закончился XX съезд партии, многое из доклада Хрущева сразу же стало известно у нас в стране, так как присутствовавшие на заседании, где он произносился, приоткрыли его содержание, хотя это и делалось без особой конкретики. Кроме того, вскоре информация о съезде и докладе Хрущева была доведена до сведения всех коммунистов в первичных партийных организациях. Лекторы и пропагандисты выступали перед многочисленными аудиториями советских людей и излагали основное содержание доклада.

Можно определенно сказать, что на основе того, что рассказывалось народу, рождалось негодование. Несмотря на неполноту информации, страна и прежде всего партия по-иному начали оценивать роль Сталина в истории Советского государства после кончины Ленина.

В те дни на улицах Москвы можно было часто увидеть группы людей, которые обсуждали сообщение о съезде. Видимо, еще действовала большая сила инерции, так как люди обсуждали это событие втихую, как бы стесняясь говорить вслух. Ничего в этом не было удивительного: на протяжении почти трех десятков лет разговоры, в которых упоминался Сталин, велись всегда под покровом секретности. Люди еще не были раскованы психологически, но время выполняло свою работу.

Мне тогда приходилось принимать участие в пропагандистской работе, я выступал на некоторых крупных предприятиях с информацией о культе личности Сталина. Слушатели сидели на таких собраниях, затаив дыхание, вслушиваясь в каждое слово. По окончании выступления задавали вопросы.

Помню, как на крупном предприятии один рабочий встал со своего места, извинился, что задает такой вопрос, а потом спросил:

— Как же так получилось, что Сталин послал на смерть множество ни в чем не повинных людей? Ведь существовали же органы — НКВД, суд, — которые могли устанавливать истину и спасти невинных людей?