Валентин Пруссаков - Так говорил Саддам

Перед въездом в резиденцию губернатора устроено хитроумное сооружение, с которым управляется солдат. Это длинная металлическая ручка, подняв которую из асфальта выпускают шипы — по ним, естественно, ни одна машина не проедет.

Губернатор Гази Ахмад аль-Хаттаб — высокий мужчина в мундире с пистолетом. Холеное лицо, аккуратная щеточка усов, внимательный взгляд. Когда мы обменялись рукопожатиями, неожиданно сказал по-русски: переводчик не нужен. Это была, в общем-то, бравада. На самом деле он, конечно, не настолько хорошо знает русский.

Оказывается, 33 года назад нынешний руководитель ливы (провинции) Тикрит пять месяцев провел в Рязани, где учился в военном училище, которое готовит экипажи самолетов Ту-16. Губернатор сказал: «Там же очень рано светает, в 6 утра, поэтому у меня день был длинный и я подолгу учил русские слова». За несколько дней он выучил пятьсот слов и настолько хорошо овладел языком, что многие считали его переводчиком того обитателя общежития, который жил с ним.

Интерес мой к теме «Племя и Саддам» губернатор не одобрил, всячески давал понять, что не надо на этом особенно сосредоточиваться. Однако я гнул свое, и разговор все же вращался вокруг племенного происхождения президента Ирака. Я спросил, какие великие люди вышли из его родного племени бегат. Оказалось, никого с мировым именем прежде не было.

«Зачем об этом писать?» — недоумевал губернатор. Понять его обеспокоенность можно в свете постоянных разговоров и писаний в мировой печати о том, что Ираком правит тикритский клан. Меня в данном случае интересовали не племенные корни современных правителей Ирака, а духовная атмосфера, в которой воспитывался Саддам Хусейн. Поэтому, когда губернатор сказал, что предыдущим шейхом был его отец, Ахмад аль-Хаттаб, который правил племенем многие десятилетия, я сосредоточился в своих расспросах на фигуре этого могучего старца. То, что старец был могучим, мне продемонстрировал один из помощников губернатора, показав фотографию, на которой шейх был снят на коне, — он обратил мое внимание на кончик сапога, выглядывающего где-то на уровне колена лошади: «Видите, какого роста был вождь?»

Когда в саманной деревеньке под Тикритом 28 апреля 1937 года появился на свет мальчик Саддам, Ахмад аль-Хаттаб давно уже правил племенем бегат. Этот патриарх добрую часть своей жизни провел в войнах и восстаниях. Еще до Первой мировой войны он поднял мятеж против турок, затем в 1920 году сражался против англичан.

В 1941 году правительство Рашида аль-Гайлани, занимавшее прогерманские позиции, стало бельмом на глазу Британской империи, и на границах Ирака началась концентрация английских войск. После их вторжения шейх аль-Хаттаб вновь поднялся на борьбу. Когда премьер-министр Гайлани был свергнут интервентами, 94-летний вождь был сослан на несколько лет в Индию. Тем не менее он прожил 120 лет и умер в 1967 году. Неплохой пример для подражания имели мальчишки племени бегат.

Дядя Саддама Хейраллах Тульфах также участвовал офицером в войне против англичан на стороне Гайлани и был заключен в тюрьму. Выйдя из заключения, он не вернулся в армию, а стал школьным учителем.

Пламенные патриоты-националисты собирались в доме дяди. С детских лет Саддам предавался размышлениям о великом историческом прошлом арабов, об их унизительном настоящем, о многих веках угнетения со стороны персов, турок и англичан. Каким несправедливым виделся рок истории — выскочки стали править миром, в то время как библейская Месопотамия, славное Междуречье, превратилась в захолустье.

Великое прошлое пробуждает мечты о великом будущем. Но если будущее весьма расплывчато, то картины прошлого кажутся такими реальными, осязаемыми — одно героическое усилие, и ты вновь стоишь на поле чести рядом со своими предками. Адмирал Хорти ободрял искромсанную Версалем Венгрию картинами раннего Средневековья, когда мадьярские всадники штурмовали Париж и Константинополь. Занюханная Польша времен Пилсудского и Рыдз-Смиглы тоже хорохорилась: как же, бивали москалей и даже в Кремле с Гришкой Отрепьевым и Мариной Мнишек сиживали. Что же говорить об униженной арабской нации, которая когда-то овладела почти всеми культурнейшими странами трех частей света…

Все революции до удивления похожи. Цареубийства что в Англии, что во Франции, что в Мексике, что в России были главным аттракционом знаменосцев свободы. Ирак не стал исключением. Во время переворота в июле 1958 года молодой король Фейсал II был убит курсантами военного училища прямо на улице, а его дядя Абдул-Иллах, который прежде исполнял обязанности регента, а в момент революции считался наследным принцем, даже после смерти подвергся надругательству — тело его таскали по улицам, затем повесили в пролете моста над Тигром. Почти вся королевская семья была истреблена с удивительной жестокостью.

К власти пришел генерал Касем. Многие ожидали, что он пойдет на сближение с другим революционным лидером — Гамалем Абделем Насером, как раз в это время объявившим о создании государства, в котором объединились две крупнейшие и наиболее развитые арабские страны — Египет и Сирия. Но личные амбиции взяли верх над великой идеей арабского единства, вдохновлявшей всех арабских революционеров.

Партия БААС («Возрождение») требовала присоединения Ирака к ОАР, и уже вскоре после утверждения режима Касема начались выступления сил, недовольных курсом генерала. На севере страны, в Мосуле, тамошний губернатор полковник Шавваф поднял местный гарнизон против центрального правительства. Мятеж Шаввафа был подавлен, но нестабильность в стране нарастала.

В поисках опоры Касем приблизил к себе коммунистов. Эта партия, имевшая большие связи в Курдистане, на первых порах помогла новому лидеру страны добиться замирения с воинственными горцами, десятилетиями бунтовавшими против центрального правительства. Проведя ряд реформ, генерал добился значительной популярности в народе. Эксплуатируя ее, приближенные Касема принялись раскручивать культ нового вождя нации. Именно в те годы было положено начало использованию ТВ для этой цели. В газетах появилась рубрика «Слова займа» (можно перевести как «генерал» и как «вождь»). Речи Касема транслировались так часто, что к концу его правления, услышав о чьей-нибудь кончине, люди говорили: «Слава Аллаху, не будет больше слушать Касема!»

После провала выступления Шаввафа и поддержавших его племен руководство БААС решило физически устранить Касема. Для этой цели были выбраны пятеро молодых людей, зарекомендовавших себя верными баасистами. Среди них оказался и 21 — летний Саддам Хусейн, который был на примете у руководства как активный и энергичный вожак молодежи. К тому же он уже успел посидеть в тюрьме, находясь под следствием по подозрению в убийстве чиновника в родном Тикрите.