Сергей Кургинян - Суд времени. Выпуски № 01-11

Филатов:Я понял.

Алкснис:…экономика разрушена…

Филатов:Я понял.

Кургинян:Вы можете мне перечислить пункты, по которым можно расстрелять Белый дом?

Сванидзе:Спасибо.

Алкснис:Поэтому, в той ситуации, я говорю, мы были готовы ввести чрезвычайное положение.

Филатов:Я могу сослаться на решение Конституционного Суда.

Кургинян:О том, что это нельзя делать.

Сванидзе:Спасибо. Леонид Михайлович, прошу Вас.

Кургинян:У вас то революционная необходимость, то законничество.

Филатов:Это у вас.

Кургинян:Нет, нет.

Филатов:В ваше время было к закону ближе…

Кургинян:Ваше время — это власть тьмы.

Сванидзе:Господа, господа. Леонид Михайлович, прошу Вас.

Млечин:Мы слышим массу тут голословных утверждений. Можно в порядке задавания вопросов попросить вывести доказательство № 14, оно нам пригодится сильно.

Сванидзе:Прошу доказательство обвинения.

Материалы по делу.

Из газеты «Аргументы и факты» от 23 августа 1991 года:

«Киев. Президиум Верховного Совета Украины констатировал, что на территории Украины чрезвычайное положение не вводится и оснований для этого нет.

Тула. Президиум Тульского городского Совета народных депутатов принял решение неуклонно исполнять Указы Президента РСФСР от 19.08.91 и не выполнять решения, изданные от имени Государственного комитета по ЧП в СССР.

Якутия. Председатель Совета Министров Якутской-Саха ССР Климент Иванов заявил, что никаких ограничений их деятельности руководством республики не предполагается.

Газетам рекомендовано публиковать все последние Указы Президента РСФСР Ельцина».

«Аргументы и факты» № 33 (566)

Млечин:Я крайне сожалею, что ушел господин Стародубцев, который… товарищ Стародубцев, который нам рассказывал о том, что Тула поддержала ГКЧП. Единственная законная власть, которая существовала в тот момент в городе Туле…

Кургинян:Дату надо смотреть.

Млечин:…высказалась против ГКЧП. Что касается…

Кургинян:(вздыхает).

Млечин:…слов тут Виктора Имантовича, то здесь прозвучало «посадить, интернировать политиков, журналистов». Это прямой антиконституционный призыв, это прямой такой преступный призыв, это прямой призыв к нарушению закона, всяческого, неоправданный ни в какой ситуации, потому что никто из журналистов не был врагом, никто из руководителей России не был врагом, и даже в союзном руководстве тоже не было врага, были не очень умелые люди в ГКЧП, но их тоже сажать за это не надо, за неумелость. Такой призыв, с моей точки зрения, является преступным. Я задавать вопросы человеку, публично призывающему кого-то сажать без суда и следствия, не буду.

Сванидзе:Вы отказались от вопроса, это Ваше право. Ваш тезис, Ваш свидетель.

Млечин:Мог ли ГКЧП, ну, предположим, оказались там более толковые, более умелые люди, пустили в ход силу, как говорил Стародубцев, выстрелили, не знаю, холостыми или еще какими-то, остались у власти. Сохранился бы Советский Союз или нет? Пожалуйста, Виктор Леонидович, давайте с Вас начнем.

Шейнис:Отвечаю. Я думаю, что в той конкретной ситуации 91 года ГКЧП мог бы победить и убрать с политической арены своих противников. Но сразу возникает два принципиальных вопроса. Первый вопрос: как долго это продолжалось бы? И второй вопрос: какой ценой это было бы сделано? Вот господин Алкснис говорит: «армия ждала приказа». Ну, у каждого из нас свой опыт. У меня свой опыт. 19-го, 20-го и утром 21 августа я непрерывно с группой депутатов разъезжал по воинским частям. И я могу засвидетельствовать, что позиция даже офицеров, не говоря уже о солдатах, была такова: не дай бог, чтобы армию пустили в дело. Это мой опыт, мои наблюдения. Я это описывал, я это мог бы поместить на экран. Теперь. Мне кажется чрезвычайно…

Сванидзе:10 секунд, Виктор Леонидович.

Шейнис:…чрезвычайно важным главный вопрос: какой ценой это было бы сделано? Отвечаю одним словом: это попытались сделать, попытались сделать в Югославии. Вы ссылались на Китай, я ссылаюсь на Югославию, я думаю, что Югославия гораздо ближе нам по целому ряду параметров. И вот цена…

Сванидзе:Спасибо.

Шейнис:…была бы неизмеримо…

Млечин:Вы имеете в виду кровавую войну, которая развернулась в Югославии.

Сванидзе:Спасибо.

Шейнис:Именно это.

Сванидзе:Спасибо.

Млечин:Спасибо.

Сванидзе:Спасибо. Сергей Ервандович.

Кургинян:Скажите, пожалуйста, Вы говорите о цене того, с помощью чего ГКЧПисты сохранили бы Союз. Я Вам должен сказать, и это зафиксировано, что 18 августа я выступал по 1-ой программе центрального телевидения и сказал, что в танках сидят солдаты, читающие журнал «Огонек», и что не сила, а политическая и идеологическая борьба могут победить в борьбе за Советский Союз. Я должен Вам сказать, что Алкснис никогда не участвовал ни в каких ГКЧП, он собирал большинство на Съезде народных депутатов, хотел политической победы, и это было его кредо, я при этом присутствовал. Здесь сидит Руцкой, который задним числом трагически переосмысливает определенный опыт. Скажите, пожалуйста, об одном. Вот Вы говорите, что за что-то была бы заплачена трагическая цена и это ужасно — я согласен. Но за то, что этого нет, ведь тоже уплачена и будет уплачена трагическая цена. Как Вы соотносите эти цены?

Шейнис:Я Вам отвечу. Дело в том, что в августе 91 года вопрос о том, сохранять или не сохранять Советский Союз, был отодвинут на второй план. Главный вопрос, который тогда решался, сохранить или не сохранить советский социалистический строй. Вот, по сути дела, был нерв-вопрос. Вы чуть раньше говорили о том, что, дескать, вот, страна и советский строй, советские социалистические порядки и т. д. Вот благодаря тому, Сергей Ервандович, что потерпел поражение ГКЧП, мы имеем с Вами возможность сегодня дискутировать. Хотя, на мой взгляд, мы сегодня далеко отброшены назад от августа 91 года…

Кургинян:И несколько миллионов детей…

Шейнис:Но… но…

Кургинян:…и незасеянные поля.

Шейнис:Вы… Вы… одну минуточку, не перебивайте меня.

Кургинян:Ну почему … я один раз.

Шейнис:Но…

Кургинян:Руцкого на каждом слове.

Шейнис:Но, тем не менее, тем не менее, мы имеем возможность высказывать разные точки зрения. Люди, которые возглавили ГКЧП, и, прежде всего, господин Крючков, очень хорошо нам известный, установили бы тот режим, который существовал в Советском Союзе до 85 года. Мои товарищи, я и не 130 тысяч, а много сотен тысяч людей, пришедших к Белому дому, сотни тысяч в Ленинграде, не хотели восстановления того режима, который у нас был до 85 года…