Сергей Кара-Мурза - Кризисное обществоведение. Часть 2

Видный американский антрополог М. Салинс пишет о тенденции «раскрывать черты общества через биологические понятия»: «По крайней мере начиная с Гоббса склонность западного человека к конкуренции и накоплению прибыли смешивалась с природой, а природа, представленная по образу человека, в свою очередь вновь использовалась для объяснения западного человека. Результатом этой диалектики было оправдание характеристик социальной деятельности человека природой, а природных законов — нашими концепциями социальной деятельности человека… Адам Смит дает социальную версию Гоббса; Чарльз Дарвин — натурализованную версию Адама Смита и т. д…

С XVII века, похоже, мы попали в этот заколдованный круг, поочередно прилагая модель капиталистического общества к животному миру, а затем используя образ этого «буржуазного» животного мира для объяснения человеческого общества… Похоже, что мы не можем вырваться из этого вечного движения взад-вперед между окультуриванием природы и натурализацией культуры, которое подавляет нашу способность понять как общество, так и органический мир… В целом, эти колебания отражают, насколько современная наука, культура и жизнь в целом пронизаны господствующей идеологией собственнического индивидуализма» [165].

Подход к кризису России в нашем курсе вынужденно будет представлен в стиле импрессионизма. Проблемы будут ставиться и излагаться грубо, крупными мазками, а потом дополняться — при «втором приближении». Состояние общества в кризисе будет рассмотрено в таких главных срезах: изменения в структуре общества; изменения в хозяйстве, культуре и государственной власти; системные угрозы для России как целого; методологические проблемы осмысления кризиса.

Рассмотрим проблему этничности как атрибута личности и общности в одном из двух главных срезов структуры общества: социального и культурного. Начинаем с культурного среза, конкретно, с этнического. Здесь были нанесены самые тяжелые удары по советскому обществу и государственной системе, здесь заложены самые опасные мины под бытие постсоветской России. Здесь — и особые методологические трудности, трудно преодолимый провал российского обществоведения.

Изложу эту огромную тему в виде тезисов — как канвы для собственных размышлений и сомнений слушателей.

1. Человек — существо общественное. Когда мы рассматриваем общественные процессы через призму национальных отношений, сразу сталкиваемся с понятием этнос , а также с производными от него понятиями этничность, этнизация, этноцентризм, этническое меньшинство, этнический конфликт, этническое насилие и даже этноцид.

С самого возникновения человека как вида он существует как общности — семьи соединялись в роды и общины, из них возникали племена, развитие государства превращало племена в народы, населяющие страны. Племя, народность, народ, национальность, нация — для всех них этнос является общим, «родовым» понятием. У нас в этом смысле обычно применяется слово народ.

2. Придерживаясь различных представлений о происхождении этничности, большинство ученых признает, что общность людей, сложившаяся как этнос, есть присущая человеческой истории форма жизни, подобно тому, как животному миру присуща форма биологического вида. Из этого следует, что развитие человеческой культуры происходило не путем ее равномерной беспорядочной «диффузии» по территории Земли, а в виде культурных сгустков , создателями и носителями которых и были сплоченные общности — этносы.

Греческое слово «этнос» в древности означало любую совокупность одинаковых живых существ (такую, как стадо, стая и пр.). Позже оно стало использоваться и для обозначения «иных» — людей, говорящих на непонятных языках (в смысле, близком к слову «варвары»). В дальнейшем слово «этнический» употреблялось, когда речь шла о неиудеях и нехристианах. В церковном языке оно означало язычество и языческие суеверия. В западное европейское богословие слово «этнический» в этом смысле вошло в 1375 году. Позже оно проникло в светский язык и стало использоваться для обозначения культур, непохожих на европейские.

В конце XIX века этническими называли любые сообщества людей, непохожих на «цивилизованных». Любую самобытную культуру называли этнической (как иронизируют этнологи, «своя культура этнической быть не могла»). Например, в США этническими назывались индейские сообщества, потом социологи стали называть так группы иммигрантов («этнические поляки» и пр.), а во второй половине XX века «этничность обрели практически все».

3. В текстах многих ученых напоминается: «Этничность (ethnicity) — термин, не имеющий в современном обществоведении общепринятого определения». Это утверждение надо понимать так, что сложное явление этничности принимает определенный смысл лишь в определенном контексте, который при строгих рассуждениях требуется специально оговаривать.

В этом нет ничего необычного. Подобных явлений множество. Им, как и этничности, в принципе нельзя дать так назывемого «замкнутого» определения. Их определение складывается из содержательных примеров, и чем больше таких примеров, тем полнее и полезнее становится определение. Есть, например, такое многим известное явление, как жизнь. А четкого определения, независимого от контекста, этому явлению дать не удается.

Наши представления об этносах выражены в понятиях Просвещения. С конца XIX века мышление нашей интеллигенции находилось под влиянием исторического материализма (марксизма) — одной из главных концепций Просвещения. В отношении этничности (и связанных с ней понятий народа и нации) конкурирующие с марксизмом либерализм и национализм принципиально не отличались.

Но XX век обнаружил крах универсализма Просвещения. Само явление этничности как одного из наиболее мощных видов человеческой солидарности целиком выпало из сферы внимания европейской культуры. Этничность стала рассматриваться как архаичная особенность «диких», почти мифических народов, живущих где-то в сельве или тайге. 9

После первой мировой войны и революций в России и Китае стала разрушаться колониальная система Запада — при этом этническое самосознание вырвалось с такой силой, которая не укладывалась в рамки рациональности Просвещения. Потерпела крах система межнационального общежития, созданная в Австро-Венгрии и Российской империи. После Второй мировой войны распалась колониальная система, а в конце XX века произошел распад системы межнационального общежития в СССР.

Вместо классовой борьбы на арену вырвалась борьба в этнических и националистических доспехах. И эти общественные явления оказались гораздо сложнее вроде бы понятных социальных. Так, за последние десятилетия в разных частях мира произошли массовые убийства и настоящие акты геноцида под знаменами разных форм национализма.