Сергей Кургинян - Суть Времени 2012 № 9 (19 декабря 2012)

Да, это новая реальность, с которой необходимо считаться, пытаясь «возрождать казачьи традиции». Главное, что сейчас из этой традиции востребовано государством, — это воинское служение, защита Отечества. И здесь — понятно, какие существуют перспективы.

Но то, что пытаются дополнительно получить от этого процесса часть казачества и некоторые чиновники, вступает в явное противоречие с возможностями российской политической системы. А это, в свою очередь, может навредить благородному делу возрождения казачьих традиций. Подчеркнем, традиций, содержащих в себе огромный государственнический потенциал.

Кто-то это противоречие осознает, а кто-то, невзирая на высокую занимаемую должность, не придает этому решающего значения.

Например, 2 августа 2012 года на расширенном заседании коллегии ГУ МВД по Краснодарскому краю губернатор Кубани Александр Ткачев заявил следующее: «На протяжении последних 10–20 лет мы сознательно поддерживаем казачество, это наша культура, традиции, песни. По большому счету, ведь еще и сто лет не прошло, как на кубанской земле жили казаки. А ведь казаки — это народ, как русские, татары, мордвины и т. д. Это народ, входящий в Российскую Империю. Потом он лишился этого статуса, никто и не претендует на возвращение, но тем не менее…»

Как видно из приведенных (в этой и предыдущей статье) высказываний, многие претендуют именно на возвращение статуса «казачьего народа». А выбор символов Кубани, в частности, флага дает повод к неоднозначному толкованию позиции прежней и нынешней краевой власти по данному вопросу.

Флаг Краснодарского края, утвержденный еще в мае 1995 года, повторяет по цвету флаг Кубанской Народной республики. А эта страница истории казачества прямо адресует к возникновению в 1918 году на территории бывшей Кубанской области независимого государственного образования со своими законодательными и исполнительными органами власти.

Несмотря на то, что во внутренней политической борьбе новой республики тогда сталкивались три силы: сторонники «единой и неделимой России», приверженцы федеративного или независимого государства — повестку дня задавали последние.

В 1918 году за присоединение Кубани шло тайное противоборство между Донским правительством и Украиной. Тогда же, по утверждениям атамана Всевеликого Войска Донского (ВВД) генерала П. Краснова, рассматривался и проект нового федеративного государства с участием Кубанской Народной Республики, ВВД и Украинской Державы гетмана П. Скоропадского. С ней конкурировала идея создания Конфедерации казачества, народов степей и горцев Северного Кавказа…

Стремление части кубанских лидеров к отделению от России стало тогда причиной острого конфликта между депутатами Краевой Рады и командующим Добровольческой армии генералом А. Деникиным. Результатами этого противостояния стали расправа с «отделенцами» и (как реакция на это) массовое дезертирство кубанцев из Добровольческой армии.

Весной 1920 года наступление Красной Армии положило конец Кубанской Народной республике. Но обострившиеся во время Гражданской войны конфликты внутри кубанцев, а также между ними и донскими казаками еще долго определяли взаимоотношения и среди казачьей эмиграции, и среди казачьих сообществ России.

Таким образом, в 1995 году, еще во время губернаторства ставленника прежней «партии власти» Е. Харитонова, при утверждении флага Краснодарского края выбрали символ, связанный с теми страницами истории «белого казачества», которые адресуют и к внутреннему расколу среди казаков, и к «сепаратистским идеям».

Странный выбор, не правда ли?

Затем под этим флагом руководил регионом «красный губернатор» Н. Кондратенко. И под этим же флагом продолжает «возрождать казачество» в крае с конца 2000 года нынешний губернатор-единоросс А. Ткачев.

Адресация этого «возрожденческого процесса» уже на начальном этапе именно к «белому казачеству» и фактическое игнорирование при этом тех страниц истории, которые связаны с участием казаков в Гражданской и Великой Отечественной войнах на стороне Красной Армии, заставляет нас обратить внимание на еще один очень значимый сюжет.

Он связан с возвращением на Родину регалий Кубанского казачьего войска (ККВ) и героизацией хранителя этих реликвий, атамана ККВ за рубежом В. Г. Науменко (1883–1979).

После Гражданской войны более 10 тысяч кубанских казаков оказалось в эмиграции. Среди них и член Кубанского краевого правительства по военным делам генерал В. Науменко, отвечавший за хранение переправленных сначала в Европу, а затем в 1949 году в США регалий Кубанского казачества (знамена, штандарты, награды и т. д.).

Возвращение регалий на Кубань (о чем шли переговоры аж с 1990 года, с момента «возрождения казачества» в России) началось в 2006 году, после того как губернатор А. Ткачев выполнил часть требований зарубежной казачьей общины: восстановление войскового храма и памятника императрице Екатерине… Требование о переименовании краевого центра в Екатеринодар не было выполнено по причине несогласия с этим большинства жителей Краснодарского края.

Не получило всеобщей поддержки в регионе и почитание некоторых лидеров Кубанской Народной республики (в агитации за это почитание принял участие ряд местных историков и представителей власти).

Поклонники Войскового атамана ККВ В. Науменко в качестве аргумента выдвигают тезис о том, что генерал, сохранивший для кубанцев священные реликвии, был «против независимости Кубани» и выступал за «единую и неделимую Россию». При этом они всячески пытаются оправдать сотрудничество своего кумира с фашистами во время Великой Отечественной войны.

Но хорошо известно, что с 1941 года атаман В. Науменко участвовал в формировании добровольческих казачьих подразделений Вермахта, куда входили и откровенные сепаратисты, сторонники независимого государства «Казакия».

С весны 1944 года генерал Науменко служил в Главном Управлении казачьих войск в Берлине, созданном тогда же под руководством бывшего атамана Всевеликого Войска Донского генерала П. Краснова.

На все эти факты современные поклонники атамана В. Науменко — в том числе, из Департамента образования и науки Краснодарского края, — отвечают таким образом: «Эпизод сотрудничества В. Г. Науменко с вермахтом был ситуативным, … не связанным с какими-либо активными действиями» .

Что имеется в виду? То, что казачий атаман сам не вешал и не расстреливал, а «только» формировал воинские подразделения, принимавшие участие в карательных операциях?

«Ситуативное сотрудничество»? Но ведь среди казачьих генералов, находившихся в эмиграции, были и такие, кто не пошел на «ситуативное сотрудничество» с фашистами! Почему местные историки и чиновники популяризируют и славят того, кто воевал на стороне фашистской Германии?