В. Зотов - Фундамент Великой Молдовы: Как рождается новая национальная идеология

В нынешней Европе — Западной Европе — не осталось почти ничего собственно европейского. Речь идёт не только и не столько о самом «психозе мультикультурализма», который воинственно отрицает любые попытки человека идентифицировать себя хоть с какой-то традиционной общностью, а о том, что мультикультуральные ценности совершенно нежизнеспособны в сколько-нибудь обширном временном диапазоне. Когда вы утверждаете, что хотите быть европейцами, подумайте о том, на кого вы желаете быть похожими. Как человек, который довольно долго и плотно общался с западной публикой, могу утверждать, что нынешним обитателям Западной Европы в политическом плане свойственен ряд черт, который изначально ставит крест на любых возможностях цивилизационного развития и прогресса. Речь, прежде всего, идёт о пацифизме, который на западе континента распространён чрезвычайно широко, и о тотальной индифферентности ко всему, что касается политики. Портрет современного европейца — это портрет человека, живущего именно в эпоху упадка — человека тотально пресыщенного, и, вместе с тем, полностью беззащитного перед лицом внешней опасности.

И эта беззащитность всячески культивируется под видом «толерантности», «либерализма», «прав личности», «демократии». Прогресс невозможен без силы, но если мы приглядимся, то увидим, что те принципы, из которых складывается нынешняя европейская идентичность, целиком и полностью настроены на отрицание силы. В нынешней Западной Европе модно быть слабым. Более того, в нынешней Западной Европе необходимо быть слабым — если, конечно, вы не желаете стать изгоем. Когда Ницше говорил, что сильных необходимо защищать от слабых, он, несомненно, пророчествовал.

Там, где отсутствует сила, нет места развитию. Европейский Союз до сих пор остаётся для многих государств центром притяжения — таким же центром много веков назад была Римская империя эпохи упадка. Она служила идеалом для огромного числа жителей сопредельных государственных и окологосударственных образований, но её собственным гражданам оставалось лишь ждать своего часа, чтобы умереть отнюдь не славной смертью. Когда германский варвар взрезал живот римскому патрицию, последний пытался говорить с ним с позиции римского права. Когда исламский фанатик будет перерезать горло европейскому обывателю, тот, даже захлёбываясь собственной кровью, не перестанет твердить своему убийце про демократию и общечеловеческие ценности. Но ему и в голову не придёт мысль взяться за нож самому.

И за распространение этого, несомненно, самоубийственного культа тотальной слабости, несёт ответственность именно Европейский Союз. Фактически ЕС под предлогом соблюдения «европейских ценностей» уничтожает всё, с этими ценностями связанное. Европа эволюционировала много раз, и последняя страница европейской славы связана с Европой национальных государств, с Европой наций. На западе континента такую Европу уже не найти. Но её можно найти на его востоке и в центре.

Если мы хотим в Европу, нам нет нужды стремиться на Запад. Свою Европу мы можем создать и сами.

Многие эксперты и социологи отмечают, что в наши дни в Центральной и Восточной Европе наблюдаются процессы, связанные с формированием новой европейской идентичности, принципы которой полностью противоположны тем ценностям, которые проповедуют ЕС и другие структуры, связанные с глобализацией. Эти процессы пока что лишь начинают развиваться, однако в таких странах, как Польша, Словакия, Румыния, Венгрия и Чехия всё большую популярность приобретают партии националистического толка, которые делают упор на такие понятия как нация, вера, собственность и семья. Это может недвусмысленно указывать на то, кому принадлежит будущее. Такие структуры, как венгерский «Фидес», польская «Лига польских семей», Словацкая национальная партия сегодня либо активно претендуют на власть, либо этой властью уже обладают. Идеологи этих партий являются активными противниками участия своих государств в ЕС и всего, что с этим связано.

Те, кто интересовался проблемами глобализации, знают, что это явление подразумевает существование субъектов и объектов — тех, кто эту самую глобализацию осуществляет, и тех, относительно кого (и за счёт кого) она осуществляется. Так вот, практически вся Центральная Европа стала именно объектом глобализации. К этим государствам со стороны Брюсселя применяются стандарты, грозящие свести на нет весь экономический рост, происходящий с начала столетия. Это не может не породить ответной реакции — Евросоюз, поторопившийся принять целый ряд новых членов, уже сейчас осознаёт свою невозможность их контролировать. Сомнений нет — в Центральной и Восточной Европе зарождается сила, которая по своей сути имеет куда больше отношения к традиционным европейским ценностям, чем те, кто в своё время эти ценности породил, а ныне от них столь опрометчиво отказался.

И для того, чтобы не упустить свой, возможно, последний шанс, Молдове необходимо как можно скорее подключиться к этому активизирующемуся правому дискурсу. Кстати, данный этап его развития характерен тем, что страны Новой Европы всё более склонны пересматривать такие элементы своей политики, как ориентация на США (характерный пример — Словакия). Возникновение и развитие сильного национального движения в Молдове будет полностью соответствовать процессам, происходящим в Новой Европе — складыванию Европы наций. Наступает момент, когда идеология национализма может стать не разобщающим, а объединяющим фактором для многих государств. Наши потенциальные союзники рядом — важно их не упустить.

9.2007

Каким образом осуществим ваш призыв к «собиранию земель» и восстановлению Великой Молдовы в условиях перманентного и все более углубляющегося кризиса в нашей стране?

Разумеется, этот проект и не рассчитан на существующий на сегодняшний день политический бомонд Молдовы. Властная элита все более четко делится на пророссийскую и прозападно-унионистскую и думает лишь о том, как бы поудобнее отдаться и подороже продаться той или иной стороне, а заодно отдать и всю Молдову с ее несчастным населением. Правда, брать хотят все меньше, поиметь нас и так могут в любой момент, что успешно и регулярно демонстрируют, а вот иметь в качестве постоянной сожительницы такую истеричную и взбалмошную особу как нынешняя Молдова никто не хочет за исключением безнадежно влюбленной в нас Румынии. Настоящие патриоты Молдовы в этой ситуации до сих пор находятся в тени и на происходящие на политической сцене процессы никак не влияют. С другой стороны, в кризисе, даже самом глубочайшем, есть и позитивный момент. Не хотелось бы проводить параллели и приводить в качестве исторического примера Европу 1930-ых гг., но именно в тот период в ряде европейских стран, пребывавших в глубочайшем и, казалось, безнадежном внутреннем и внешнем кризисе, появились национально ориентированные силы, которые не только вывели свои государства из состояния стагнации и упадка, но и смогли в кратчайшие сроки совершить невероятный скачок, как в экономическом и социальном, так и во внешнеполитическом аспектах. На самом деле, кризис дает толчок к творчеству и рождению новых идей, кризис — пища и повод для достижения новых высоких результатов. На мой взгляд, Молдове не хватает революции. Неважно какой — красной, оранжевой, коричневой. Начавшись под теми или иными лозунгами, окрашенными в один из перечисленных цветов, она даст возможность выйти на поверхность и проявить себя в полной мере национально ориентированным силам, которые возьмут ситуацию в раздираемой красно-оранжевыми противоречиями стране под свой контроль, возьмут власть в свои руки. И когда к власти в стране придут патриоты, тогда проект Великой Молдовы из утопии превратится в национальную стратегию. И время это, я уверен, рано или поздно наступит.