Сергей Кургинян - Суть Времени 2013 № 15 (13 февраля 2013)

Можете спасти других? В жизни есть две серьезные вещи (жизнь вообще тяжелая штука), все остальное — барахло. Первое — делать добро людям. Второе — постигать завтра больше, чем постигаешь сегодня. И наконец, третье — делать и то и другое вместе. А ничего больше в жизни нет. Это — жизнь!

Все, что сегодня произошло, сделали вы, вы, но вы вместе. Если завтра вас вместе будет больше, а ваше «вместе» будет плотнее, вы сделаете еще больше. Но даже сделав еще больше, идите к страждущим братьям, спускайтесь в ад. Многие из вас сами оттуда пришли. Не лезьте в это благолепное, гламурное, отвратительное барахло. Это все мерзость, ничего не стоящая и никакого счастья не приносящая. Счастье — приносить людям благо. Счастье — спасать свою Родину, и счастье — жертвовать собой ради великой цели. Другого счастья человеческого нет и не будет!

Есть такой американский термин turning point — поворотная точка. Неважно откуда начнется поворот, начнется от ювенальной юстиции — прекрасно! Ведь вы понимаете, что сегодня произошло! Дело не в двух ювенальных законах. А дело в том, что подряд, одним шагом за другим, наша политическая элита, сознательно или несознательно, в каком бы качестве она ни находилась, она начала плевать в лицо американцам и Западу так, как не делала никогда.

Мы можем по-разному относиться к разным героям этого процесса, но вы понимаете, что там все заикаются от того, что предложено еще переименовать Волгоград в Сталинград. Вы понимаете, что все началось с десталинизации, а кончилось этим. Вы понимаете, что такое запрет на гомосексуальную пропаганду — там? Он [Запад] говорит, что это меньшинство такое, беззащитное меньшинство… Эти меньшинства представляют собой власть. И каждый, кто там жил и видел, что там происходит, и знакомился с этой элитой, прекрасно понимает, какая мафия правит Европой. Это они такие, так сказать, слабенькие и жалкие? Мы не хотим их ни сжигать на кострах, ни трогать их права. Мы хотим, чтобы они не осуществляли по отношению к нам террор. Они! Это они нам все навязывают.

Значит это принято? — принято! Это тоже — тоже. А эта ювеналка, о которой сказано сейчас, что этого не будет, — это тоже сделано. А этот Закон Димы Яковлева? У американцев есть больная точка одна, никто не понимает ее как следует, это надо чувствовать изнутри, как это все там у них устроено. Они считают себя дико высокоморальным народом. И когда их назвали народом детоубийц, то ничего более оскорбительного не могли сделать. Они начали заикаться. И по тому, как мечутся белоленточники по площадям, видно, как начали заикаться хозяева. Хозяева впали в неописуемую ярость…

Мы присутствуем при неком возможном повороте, но этот поворот будет осуществлен реально, если народ снизу начнет поворачивать. Тогда ему навстречу что-нибудь придет, потому что ситуация безвыходная, потому что страна приговорена, потому что как бы грешны ни были отдельные элитные люди, они не настолько грешны, чтобы развалить Россию. Они не настолько грешны, чтобы отделить даже Северный Кавказ. Они — люди. Они не вот эта тамократическая нечисть. Горбачев продал великую страну и власть за Нобелевскую премию, за барахло, за чечевичную похлебку, за эти вонючие серебреники.

Сейчас ситуация другая. Одно дело, там, «святой и грешный», все мы грешные. Другое дело взять и снова развалить Россию. Сомневаюсь, что нечто подобное возобладает даже в этой элите. Но точно знаю, что только народное «НЕТ!», только народная воля к сопротивлению окончательно решит вопрос, спасет Отечество, детей, все нас и мир. И это все в ваших руках. В ваших руках! И от вас зависит, как вы этим распорядитесь.

Вы сейчас уедете в разные места, такие вещи забываются. А вы не забывайте их, вы сохраните то внутреннее чувство, которое есть сейчас, принесите его туда и зажгите там огонь, потому что никто кроме вас этого не сделает.

Съезд закончен. Слава России!

Мы во всеуслышание заявляем о своем намерении полностью реализовать право граждан на патриотическое сопротивление разрушению страны и истреблению того завещанного нам предками великого духа, без которого нет ни страны, ни общества

Сергей Кургинян

Почти год назад, 4 февраля 2012 года, движение «Суть времени» организовало вместе с другими патриотическими силами «антиоранжевый» митинг на Поклонной горе. Всем, кого интересует правда об этом митинге, рекомендую ознакомиться с его полной записью. И с тем, что именно я сказал, открывая митинг. Ознакомление неопровержимо докажет любому минимально объективному человеку, что митинг на Поклонной горе НЕ БЫЛ митингом в поддержку Владимира Путина. Он был — и именно это я сказал, открывая митинг, — совместным политическим выступлением очень разных патриотических сил.

И тех сил, которые поддерживали курс Путина.

И тех сил, которые надеялись на немедленное изменение курса Путина, вызванное действиями так называемой белоленточной оппозиции.

И тех сил, которые, не рассчитывая на скорое изменение курса Путина и находясь в оппозиции к проводимому Путиным курсу, считали своим долгом дать отпор посягательствам на суверенитет и целостность российского государства.

Ведь именно такое посягательство осуществляли представители так называемой белоленточной — а на самом деле стопроцентно оранжевой — оппозиции, организовавшей митинги на Болотной и Сахарова.

Открывая 4 февраля 2012 года митинг на Поклонной горе, я прямо сказал, что являюсь противником политики Путина. Но при этом призываю всех патриотов России оказать СОПРОТИВЛЕНИЕ оранжевым антигосударственным силам. Идея такого СОПРОТИВЛЕНИЯ была глубоко созвучна тогдашней политической ситуации.

Но насколько актуальна эта идея сегодня? И может ли она стать, образно говоря, из спринтерской — стайерской? Может ли сформироваться долговременная оппозиционная патриотическая стратегия вокруг того, что было зимой 2011–2012 годов ответом на острый, но кратковременный политический вызов?

Да, может. Если вокруг тогдашнего ответа сформируется нечто новое и фундаментальное. Заявив о своем намерении сформировать нечто подобное, я обязан предложить новую трактовку и патриотизма, и оппозиционности.

Одно дело — патриотизм, который мы отстаивали в 1989 или 1992 году, когда слово «патриот» однозначно было ругательным. И совсем другое дело — патриотизм в 2013 году, когда слишком многие хотят числиться патриотами. Какой смысл мы сегодня вкладываем в это слово? И можно ли сегодня вложить в это слово живой, накаленный смысл? Или же для новой ситуации надо подыскивать другие слова? Это вопрос № 1, без ответа на который нельзя двигаться дальше.