Виталий Иванов - Охранитель

Не обошел Сурков вниманием и предельно антирусскую пропаганду изоляционистов, сейчас все чаще рядящихся национал-демократами, предлагающими строить некую «русскую Данию». «Шарлатаны, проповедующие прелести этнического уединения, на самом деле пытаются выселить русских из многонациональной России. Куда? В «русскую республику» в границах раннемосковского царства? В этнографический заповедник, где нас никто не достанет, с табличкой «Не беспокоить» на заборе?». «Выселить русских из России» — очень удачно сформулировано, именно в этом квинтэссенция изоляционистских призывов.

Изоляционисты и прочие национал-экстремисты все теснее сближаются с либеральными любителями управляемой демократии (вспомним выступления ряда патентованных либералов в защиту так называемого «Русского марша») на почве общей ненависти к власти и установленному ею порядку. До кучи к ним добавляются левые, либо ностальгирующие по «совку», либо мечтающие распространить в России современные социалистические стандарты уравниловки и иждивенчества. «О них не стоило бы и вспоминать, если бы их не пытались использовать (бывшие олигархи и западные friends. — В. И.) для ослабления национального иммунитета», — пишет Сурков. Их «прожектам», сводящимся к попыткам спрятать Россию от «кошмара» глобальной конкуренции, к устранению нашей страны из будущего, он противопоставляет «суверен-демократический проект», предполагающий модернизацию и экспансию и в итоге национальное величие.

Целесообразность экспансии, по моему мнению, как минимум не очевидна. Но бессмысленно спорить с тем, что Россия не должна позволять глобализационным процессам «растворить» ее, напротив, наша страна должна попытаться войти в число их основных субъектов. Для этого необходимо в том числе использовать конкурентные преимущества, изначально данные Богом (огромные запасы природных ресурсов, в первую очередь углеводородов) и накопленные в советский период (в военной сфере, в инфраструктуре, в науке и образовании). И одновременно заимствовать у Европы, у Запада в целом современные технологии, отдельные институты и идеи. Прямо сказано: «Могущественная энергетическая держава (до которой пока далеко) возникнет не в результате гипертрофии сырьевого сектора, а в борьбе за обладание высокими технологиями связи и информации, энергомашиностроения и энергосбережения, производства принципиально новых видов топлива». Мне представляется, что Россия по факту имеет статус энергетической державы (мы единственная страна, которая входит в тройку лидеров сразу по четырем показателям — по запасам нефти и газа, а также по их добыче). Другое дело, что эффективно реализовывать державный статус в исторической перспективе можно будет лишь за счет развития имеющегося потенциала.

Некоторые критики сейчас пеняют Суркову за его призыв «не выпасть из Европы, держаться Запада». Хотя исторически Россия — Европа, и от того, что кто-то считает иначе, эта данность не отменяется. И о Западе можно говорить все что угодно, но по многим ключевым цивилизационным позициям он остается «передовиком», и заимствовать у него нисколько не стесняются ни Китай, ни Индия, ни даже Иран. Заимствуют и при этом последовательно претендуют на суверенитет, отстаивают свою специфику и стратегические интересы. Держаться Запада не значит подчиняться ему, признавать его право учить и судить. «…Западнее России разные люди: и намеренные подчинить ее, и полагающиеся на взаимовыгодное партнерство. Первым наша демократия способна предъявить решимость в отстаивании суверенитета, вторым — открытость и гибкость, продуктивность кооперации».

Уместно привести здесь цитаты из статьи Путина «Через партнерство России и ЕС — к строительству единой Европы, к новым возможностям для всех европейцев», опубликованной на минувшей неделе в европейских газетах. [20] Источник: http://www.kremlin.ru/appears/2006/11/23/0740_type63382_114329.shtml «Россия — и по своему духу, и по историческим, культурным традициям — является естественной частью «европейской семьи», — пишет президент. При этом, «говоря об общих ценностях, нельзя не учитывать исторически сложившееся многообразие единой европейской цивилизации. Бесперспективно и глубоко ошибочно навязывать здесь какие-либо «усредненные» искусственные шаблоны. (…) Опыт других стран у нас востребован, однако и России, как государству с более чем тысячелетней историей, есть чем поделиться с европейскими партнерами».

Противостоять «суетящимся первертам», которые прописывают всем страдающим от нехватки денег и должностей перевороты и погромы, и вытеснять пораженческую «офшорную аристократию», по мысли Суркова, должно «творческое сословие свободных людей, соединенных ценностями, способных к новациям (значит, к конкуренции), движимых личной выгодой к национальным целям». Тема «переформатирования» российской элиты вообще одна из наиболее любимых Владиславом Юрьевичем. В этой связи странно, что он ограничился одним этим тезисом. Думается, что о «творческом сословии», о тех мерах, которые можно и нужно применить для ускорения его формирования и усиления, следовало рассказать. Но, может, Сурков приберег эту тему для следующей статьи? [21] Статья написана в ноябре 2006 года. Первоначальная версия опубликована во «Взгляде».

Сразу хочу сказать, что личность МБХ не вызывает у меня никаких симпатий, а судьба — сочувствия. Он вор и жулик. Он преступник. Ни у одного человека, который пребывает в здравом уме (если только он не трудится в «Открытой России» и тому подобных местах), не может быть сомнений по поводу его виновности. У тех, кто мало-мальски знаком непосредственно с историей бизнеса МЕНАТЕПа, Роспрома и ЮКОСа, — тем более.

Да, Ходорковского разорили и посадили потому, что он и его люди обнаглели настолько, что решили на равных разговаривать с Кремлем, практически открыто ему угрожая. Потому что не наказать его означало продемонстрировать всем, что такое поведение находится в пределах допустимых значений, а оно на самом деле недопустимо. Потому что он показал себя недостойным владеть тем добром, которым владел, и нашлись те, кто был сочтен достойным. Но это нисколько не отменяет того, что Ходорковский действительно совершил все те преступления, за которые его судили. И того, что он заслужил гораздо более длительный срок, чем ему дали.