Станислав Белковский - Медвежье царство

И это еще, кстати, не худший выход. В Германии того же приблизительно времени аналогичная ситуация привела к полувековой гражданской войне с иностранной интервенцией и к гибели трех четвертей населения.

В общем, как я уже говорил, нас может спасти только чудо. И основной вопрос нашей сегодняшней жизни: «Можем ли мы на это чудо как-то повлиять?»

И здесь я и перехожу от скептического отношения к сдержанному оптимизму.

В самом деле, в чем может состоять искомое чудо?

Сколько я понимаю, у него может быть два формата. Это либо неожиданный переход на сторону народа, сопряженный с предательством «своих», какого-либо из лидеров или даже кланов нынешней псевдоэлиты либо столь же неожиданная консолидация народа вокруг неожиданно появившихся низовых лидеров. Каждое из этих двух возможных событий является подлинным чудом. И, как всякое подлинное чудо, они являются абсолютно непредсказуемыми и неуправляемыми. По крайней мере, напрямую.

С косвенным управлением дело посложнее. Мы не можем напрямую вызвать чаемое чудо, но мы можем на него в определенной степени повлиять. И вот как раз средством такого влияния может оказаться искомая программа возрождения России.

Но, конечно, не любая программа, а отвечающая определенным условиям. Она должна быть:

• относительно короткой;

• когнитивно простой;

• кристально ясной и, вместе с тем,

• эмоционально заразительной и

• интуитивно-образной;

• отвечающей представлениям нашего народа о правде;

• убедительной и, вместе с тем, аргументированной;

• реализуемой;

• идеологически умеренной и реалистичной. Но, вместе с тем,

• вполне радикальной в плане целей и действий.

Программа возрождения России, отвечающая такому Техническому Заданию (ТЗ), может стать фактом общественного сознания. Этаким русским «Лунь-Юй». И как таковая стать аттрактором и вместе с тем фактором консолидации. Это если рассуждать только реалистически, а ведь есть еще, так сказать, мистический аспект.

Ведь, в конце концов, история человеческая есть история народов. И субъектом истории являются, в конечном счете, именно народы. А народ, этнос — это штука, как говорится, очень непростая. Мы сталкиваемся с ними в своей жизни как с природными явлениями непреодолимой силы. И в чем суть этого этнического форс-мажора, мы, по большому счету, понимаем не до конца.

Не зря же ведь, к примеру, христиане считают автором национально-этнического разделения человечества Самого Творца и Вседержителя. А «стирание границ» между этносами — верным знаком близкого пришествия Антихриста.

Но, так или иначе, если предположить, что у «феномена народа» есть своя внутренняя реальность, то любой подлинный «факт социальной реальности, аттрактор и фактор консолидации» является, в этом смысле, непосредственным обращением к коллективной душе народа. Или, если выражаться менее мистически, обращением к его коллективному бессознательному.

И при таком подходе значение возможной будущей программы возрождения России, как говорится, невозможно переоценить. Конечно, такая программа может быть только плодом коллективного труда и общенациональной дискуссии лучших умов страны. Однако, как говорит китайский народ, «дорога в тысячу ли начинается с первого шага».

Посему, как говорит русский народ, «выйду я, благословясь». Или еще короче, как говорил Национальный Герой, «поехали!».

Соединение в руках Путина постов председателя «Единой России» и председателя правительства делает закономерным вопрос: меняется ли политическая система нашего государства? С точки зрения формальной, Конституция и прочие законы неизменны, а значит, Дмитрий Медведев получил те же права и полномочия, что и его предшественники — Владимир Путин и Борис Ельцин. Президент сохраняет власть, которой его снабдила Конституция, — право отставки правительства, право предложения кандидата в премьер-министры и право назначения министров. За ним — право вето на федеральные законы, верховное командование войсками, прямое руководство ведомствами «со звездочкой», то есть силовыми структурами.

Вместе с тем Владимир Путин сконцентрировал в своих руках значительные полномочия. Как будут дальше взаимодействовать два уровня власти? Пока непонятно. Разумеется, их взаимодействие вполне может быть и не конкурентным, но это при условии, что Дмитрий Медведев не будет пользоваться своим правом на отставку правительства. Вопрос в том, почему он им не будет пользоваться, остается открытым. Конституция наша устроена так, что даже если на стороне премьера вся Государственная дума вместе взятая, парламент очень легко распустить, а правительство — отправить в отставку. В наследство Медведеву остались и многие другие сверхполномочия президента, включая право назначения и смещения губернаторов. Короче говоря, премьер-министр, даже сам Путин, весьма ограничен в правах, если только не решит провести реформу законодательства.

Если же он не решится провести реформу, тогда его может постигнуть судьба многих правителей, отошедших от власти и впоследствии «съеденных» юркими преемниками. Напомню китайский прецедент, когда Цзянь Цземинь покинул посты генсека и председателя КНР, но сохранил за собой позиции фактического верховного главнокомандующего. Тогда казалось, что это достаточная гарантия лояльности преемника. Тем не менее, оказалось, что Ху Цзиньтао несколькими точными аппаратными ходами сумел убрать своего прежнего патрона от власти в небытие пенсии.

Аналогично развивается ситуация и в Нигерии, где Олусегун Обасанджо передал власть в руки преемника Умару Яр-Адуа. За год преемник ухитрился сконцентрировать власть в своих руках и энергично давит бывшего патрона, имевшего глупость провозгласить себя совестью партии — местного аналога «Единой России». А ведь нынешний президент был всего лишь маловлиятельным губернатором крохотного приграничного штата. Ныне он признал своего предшественника «крупнейшим вором за всю историю Нигерии».

Правда, у нас ситуация несколько отличается от нигерийской. У нас ведь, напомним, именно премьер-министр выполняет обязанности президента, если тот подает в отставку. Но вот вопрос: кто в случае кризиса окажется быстрее — президент Медведев с указом об отставке Путина или премьер Путин — с аргументами об отставке Медведева? Закон тут на стороне будущего президента.

Короче говоря, новая модель нестабильна, если Медведев и Путин собираются царствовать совместно. Она нестабильная и если предусмотрен мягкий уход Путина. Она еще нестабильней, если предусмотрено его жесткое возвращение (во что, впрочем, мало кто верит).