Михаил Вилькобрисский - Как делили Россию. История приватизации

Это было сделано то ли в спешке, то ли сознательно. Ограничения могли быть наложены только в рамках антимонопольного законодательства. Что это означало в реальности? Крупные американские банки и частные компании, обладавшие финансовыми ресурсами в сотни миллионов долларов, оказывались в равных юридических условиях с молодыми российскими предпринимателями, с безденежными трудовыми коллективами и с простыми людьми. Естественно, у богатых иностранцев возникало конкурентное преимущество – они были более богатыми. Они платили брокерам большие комиссионные, они давали им крупные заказы, и российские брокеры вовсю старались для иностранцев. Именно руками российских брокеров были скуплены для иностранцев многие ключевые российские предприятия. Если говорить о Санкт-Петербурге, то это предприятие «Ленбытхим» – производитель стиральных порошков для всего Советского Союза. Его захватила немецкая фирма «Хенкель». Кирпичи и стройматериалы для всего региона производятся на комбинате «Победа-Кнауф». Комбинат, названный в честь Победы над Германией, был захвачен немцами. Есть в этом какая-то ирония. Немецкий концерн «Сименс» пытался восстановить историческую справедливость и вернуть себе дореволюционные заводы «Сименс-Гальске» и «Сименс-Шуккерт». Один из этих заводов – крупнейшее в России предприятие «Электросила». Вот случай из моей консультационной работы. В состав предприятия «Красный треугольник» в свое время входил институт, не помню точное название, что-то вроде Института резиновой промышленности. Одна крупная инвестиционная компания скупила у работников института контрольный пакет акций в интересах большой американской фирмы. Интерес к акциям института объяснялся тем, что ему принадлежит хорошее здание, у трассы, рядом с метро, с наличием парковки. Заместитель директора института – доктор технических наук, лауреат государственных премий – рассказал мне, что американцы с помощью крупной петербургской инвестиционной компании скупили контрольный пакет акций его предприятия и сейчас он не знает, что делать. У государства оставалась так называемая «Золотая акция», но это ему не может помочь. Покупатели хотят провести собрание акционеров, чтобы сменить руководство института и продать принадлежащее ему основное здание. После чего сделать из него бизнесцентр. Институту после этого нужно будет прекращать свою работу – другого подходящего помещения у него не было. Проблема была в том, что часть научной продукции института была государственным секретом особой важности – бесшумным резиновым покрытием для атомных подводных лодок – оружием первого удара, оружием, обеспечивающим стратегический ядерный паритет. И теперь все это может попасть к американцам – потенциальному противнику России. В общем, я посоветовал ему продолжать писать письма во все московские инстанции, что он делал и раньше, а также судиться с покупателями акций, искать зацепки, тянуть время и попытаться найти других государственных и негосударственных, но обязательно российских инвесторов. Искать защиту в органах власти. Порекомендовал ему хорошего юриста, который затянул дело в судах, потом подтянулись государственные органы – в общем, институт удалось сохранить. А вот институт «Гипростекло» на Полтавской улице у Староневского проспекта, как называют это место жители города, был почти уничтожен – новые владельцы решили крупные здания института по Харьковской и Полтавской улицам продать двум банкам. Счастья покупателям здания – «Межкомбанку» и Национальному резервному банку это тоже не принесло. И какой бы банк (а точнее, филиал московского банка) потом ни садился бы в это здание – он разорялся. Возможно, это как-то связано – банк, купивший это здание, потратил тогда громадную по тем временам сумму – 6 млн. долларов на ремонт. Другое здание института приобрел «Промстройбанк», который впоследствии был куплен «Внешторгбанком».

Кстати, эта схема – скупить за копейки ваучеры у сотрудников предприятия, а потом перепродать контрольный пакет акций конечному богатому покупателю, имела громадную доходность. Предприимчивые люди быстро увеличили свое состояние. Абсолютный рекорд, о котором я слышал в Питере уже в двухтысячных годах, – это когда за участок земли (бывшее предприятие) на Охте, купленный за 1 млн. долларов, потом давали чуть ли не 50.