Михаил Вилькобрисский - Как делили Россию. История приватизации

Все это связано с громадной изначальной недооценкой российских предприятий. Где-то в середине приватизационного «конвейера», когда стало понятно, что предприятия сильно, в разы недооценены и что народ на ваучеры получает копейки вместо доли от реальной стоимости предприятий, среди руководителей процесса приватизации обсуждалось, надо ли что-то менять и переоценивать или оставить все как есть. Я слышал разговоры о том, что Чубайс тогда сказал, что изменить это технически будет трудно – надо будет проводить поправки к закону через Верховный Совет, да и к тому же у народа нет денег на приобретение акций по их реальной, а не по изначально заниженной стоимости. Понятие «справедливость» для этих людей не существовало и не существует.

Надо заметить, что поскольку сотрудники приватизируемых предприятий получали льготы, это означало некоторую дискриминацию всех остальных – пенсионеров, бюджетников, врачей, учителей, военных, милиционеров, работников государственных предприятий, не подлежащих приватизации. Это было достаточно большой проблемой в начале приватизации при разработке ее концепции и идеологии. Как объяснить народу, что изначально несправедливый дележ ранее общественной, общей собственности, от которого будут отстранены пенсионеры, то есть те, кто эту собственность в основном и создавал, приватизаторам было непонятно. Простая схема раздавать ваучеры пропорционально стажу была отвергнута, уж не знаю, по каким соображениям.

Ваучеры раздавали народу через Сбербанк, а там, где не было отделений Сбербанка, – через военные и другие банки. Все это потом продавалось обычно крупными пакетами по 5-10 тыс. штук на нашей бирже. Такого количества разных печатей я больше ни у одного банка, ни у одного предприятия не видел. Были печати круглые, овальные, прямоугольные, треугольные и пятиугольные (печати военного банка). В общем, только шестиконечных звезд для полного комплекта не было. Цена ваучера в 1992–1993 годах при продаже его за наличные деньги колебалась в диапазоне цен от одной до двух бутылок водки. И только в конце ваучерной приватизации цена поднялась до трех-пяти бутылок, а под конец давали до десяти бутылок водки. В рублях, разумеется. В сельской местности ваучеры (как впоследствии и земельные паи) брокеры и юридические фирмы скупали за водку. Фраза Чубайса о том, что на ваучер впоследствии можно будет купить две автомашины «Волга», не подтвердилась. Но те, кто купили тогда за ваучеры акции «Газпрома», сейчас смогли бы получить примерно 500 долларов за акции, полученные на один ваучер.

Были и смешные случаи. Так, в условиях чековых акуционов не было прописано минимальное количество ваучеров. Принесли люди на аукцион 30 тыс. ваучеров или 3 ваучера – он должен был считаться состоявшимся. Мои знакомые на один чековый аукцион по продаже акций одного небольшого завода на Петроградской стороне принесли аж 8 штук ваучеров. Больше заявок не было, Фонд имущества сначала принял решение о положительных итогах аукциона. Это означало, что завод уходит за эти самые 8 ваучеров. Руководству фонда, наверное, стало жалко, что завод ушел за 8 ваучеров, и решение о признании аукциона действительным было им отменено. Мои знакомые пару лет судились с Фондом имущества, но безрезультатно. Юристы КУГИ, которых тогда возглавлял, кстати, Герман Греф, сказали мне потом, что в нормативных актах, касающихся приватизации, было заложено громадное количество юридических моментов, позволяющих отменить итоги любого чекового аукциона или признать действительным. Этакая лазейка для произвола и принятия решений в пользу нужных лиц.

Еще немного про недооцененность предприятий в начале 1990-х годов. Весна 1993 года. Биржа совместно с Фондом имущества Санкт-Петербурга проводит аукцион по продаже права аренды городских нежилых помещений. От Фонда имущества приехал проводить аукцион Александр Фишков, очень колоритный и обаятельный человек. Яркий морозный февральский день то ли 23, то ли 24 февраля. Настроение праздничное. Солнце, пробивающееся сквозь стеклянные окна здания, светит прямо в глаза проводящим торги. Свыше пятидесяти лотов, свыше пятидесяти объектов, все в месте – и кафе, и магазины, и подвалы. По некоторым лотам борьба идет очень долго, до фантастических на тот момент цен, в сотни и тысячи раз превышающих начальные, – вот насколько было все недооценено – и мелкие магазины, и крупные предприятия.

Нарушений законодательства по приватизации было много. В середине 2000-х годов городские структуры приняли решение довести приватизацию до конца и избавиться от множества мелких пакетов и небольших предприятий. Это примерно как очистить авгиевы конюшни. Следы нарушений законодательства в ходе приватизации сейчас выглядят как несовпадение юридических адресов, «левые фирмы» и т. д. Простой пример – один и тот же институт, занимавшийся в советское время торфом, был продан на аукционе, затем перепродан. В итоге все технологии переработки торфа потеряны, государственный пакет 25 % непонятно где, а здание бывшего института по одним городским документам имеет адрес по набережной канала Грибоедова, по другим – по своему другому угловому фасаду – по переулку Тюленина. Государственный пакет 25 % в городской отчетности висит, но чем владеет государство реально, совершенно непонятно. И таких примеров только по Санкт-Петербургу – тысячи.

Читать дальше