Глеб Павловский - 1993: элементы советского опыта. Разговоры с Михаилом Гефтером

Что ж, слушаю и повинуюсь.

Пузырь оппозиции и хамство демократов. Демократическая избирательность обсуждений, «серые зоны». Дырчатый мозг и осциллирующее сознание ♦ Мы неверно мыслим и пытаемся «кого-то убить, чтобы прояснить себе ситуацию». Запретить себе фобию, заменив рефлексией несовместимости.

Глеб Павловский:Пузырь оппозиции пять лет накачивали хамством победителей. То есть победы не было, да и битвы никакой не было, но демократы торжествовали. Раз у нас в руках пресса, которую подарил Горбачев, то чужих мы просто не пустим. Кто она такая, Нина Андреева? За нами генеральный секретарь и Президент, а вы кто и что можете? Ничего. Нарастал гром априорных триумфов. Нам все можно говорить, а вам нас выругать негде. Противника используют как объект оскорбительных пародий Димы Быкова в «Собеседнике» 23. Добавочного примера того, какие мы тут умные и передовые.

Выборочное топтание конкурента, сладострастное торжество нарастало. Помнишь, «Мусорный ветер» Платонова 24? Бессильный аппаратчик, в то же время контролирует всю страну, прессу, и та ему поет дифирамбы. Бессильная система, на которую хам из «Огонька» орет в мегафон – и та ничего не может сделать, повязанная на генсека-бездельника.

Все это дошло до кульминации, став быстро слипаться – коммунисты с националистами, демороссы с фашистами. Все, чему не дали права голоса, теперь требовало доли в решениях. А с другой стороны, никто ничего ни с кем не обсуждал. Вы обязаны помалкивать, а мы говорим все, что взбредет в голову.

Михаил Гефтер:А Мигранян повышает нам планку авторитета.

Да, и всем командует генеральный секретарь, который не контролирует ничего. Вот процесс демократизации в Кащенко. Создаются игровые кружки внутри охраняемого гласностью периметра, где каждый несет свое, но внутри зоны, которую не видят. Демократия отвернулась от реальности. Люди избирательно и активно не видят иного – иного не дано! Они не видят перерождение реальности, воображая себя ее господами. Формируется сеть необсуждаемых зон. Дальше эти «серые зоны», продолжая избегать дебатов, стали драться на кулачки. И все опрокинулось в политику.

Интеллект явил результаты. И Сараскина, подняв палец, вещает: «А ведь еще Иоанн Кронштадский вас предупреждал!»

Осциллирующее сознание, которое на пятнадцать минут очнется, а в следующие три месяца его нет. Потом опять просыпается, но не помнит, что делало в предыдущие месяцы. Оно пропускает целые куски собственного существования. Возник дырчатый мозг, откуда, что ни закладывай, все вытечет. «Русская идея» – фекалия этого мозга, и не единственная.

С одной стороны, Марк Захаров рычит городовым, что вы «красная чума», и не дает права голоса. С другой стороны, каждый помнит, как был гражданином великой державы. Достаточно было этим двум вещам соединиться, и – ба-бах!

Добавь сюда, что в течение пяти лет гражданин мог все, и ничего не делал. Ничего не делая, читал «Огонек» и злился. Потому что якобы все должны были сделать за него другие, то Горбачев, то Ельцин. Это психиатрия непростая, она не сводится к проблеме антисемитизма. Какой тут антисемитизм!

Абсолютно. Тот редкий случай, когда русский царь не опасен евреям.

Ельцин – как мой любимый герой Ганечка Достоевского 25, которого характеризуют словами «непрерывно раздавливаемое тщеславие». Оно дает выплески в любую сторону, непрерывно порождая детей-уродцев.

Вижу, мы с тобой движемся в общую сторону, идя от разных. Я было отключился на программу для Явлинского. Теперь – давай! Не запугивая себя тем, что мы якобы все потеряли, ничего не имеем и ушли в тень социальной жизни. Все не так. Нам плохо оттого, что мы неправильно мыслим. И этим себя запугивая, мы пытаемся кого-то поймать и убить. Убить, чтобы прояснить себе ситуацию!

Давайте действовать более или менее правильно, хотя теперь это уже непросто. Но есть советское наследство, и есть все, что сотворено с ним за эти годы, и то, что не сотворено. Есть мир и все, что происходит в мире. Надо запретить себе фобии, и там, где у тебя фобия, в этом месте утвердить несовпадение. Больше даже – несовместимость! Несовместимость запрячь в работу власти и оппозиции.

«Член Президентского совета предлагает установить диктатуру». Состояние, когда нельзя решить ни одного вопроса. Кому предложить диктатуру – Ельцину? Кто субъект договора о политическом перемирии? «Переворот как гражданский процесс». При отказе от перемирия призвать к всеобщей политической забастовке ♦ Оторваться от злобы дня ради стратегической цели, Жуков наступает на Берлин. Гипотеза неисключенного спасения. «Спрос на апостола Павла». России недостает чувства безысходности катастрофы.

Михаил Гефтер:Я друг нескольких людей, которые сохраняют ко мне уважение. Я им друг. А еще я человек, который хочет сделать попытку. Что-то сделать для этой земли, где я умру. Я всю ночь думал: какой выход из положения? И придумал только один. Все остальные я перебрал, они глупые. Вот прочти и прости – глупость и больше ничего.

Глеб Павловский:Да это конфетка! Ты не понимаешь, это же новость, scoop? Сенсация ИА Postfactum – «Член Президентского совета Гефтер предлагает установить диктатуру».

Я перебрал все другие возможные способы, и все нахожу глупыми. Ты только что сказал верную вещь. Представь, зовут Президента в уральскую деревню мужики и пишут: «Положение страны стало безысходным. Терпеть его больше нельзя». Во имя этого в качестве Верховного главнокомандующего я, Ельцин, распускаю парламент и назначаю выборы, не видя другого выхода из предвоенной смуты, безвыходности и безрезультатности. Когда мы не можем решить простого вопроса: чем заплатить людям за собранный урожай? Страна не может заплатить людям за собранный урожай и остаться с хлебом? Не решая этого вопроса, что – опять закупать за границей?

Мы же не можем решить ни одного вопроса! Стоят заводы – мы не можем решить, какие закрывать. С каждым днем растет число неопознанных трупов на улицах. Мы ничего не в силах решить!

Что же делать?

Я бы предложил Ельцину переворот. Если бы я был за диктатуру и если бы Ельцин способен был стать разумным диктатором. А так, я ему этого не предложу. Я написал воззвание о временном политическом перемирии. Там довольно жесткие пункты. Подписавшиеся обязуются на это время отказаться от демонстраций и предоставить новому правительству свободу рук.

Интересно. Не знаю, ты замечаешь, как все время обходишь вопрос «кто».

Нет, скажи так: все, что ты написал здесь, старик, твоя очередная глупость! Но в ней есть зерно. Ты заметил безвыходность всего, что предлагают. А я тебе покажу, где выход. Ты же признаешь, как и я, безвыходность и глупость всего, что они предлагают?