Исаак Дойчер - Сталин. Красный «царь» (сборник)

Появление «новых демократий» дало возможность проверить, справедливо ли рассматривать Россию как рабочее государство.

Если государственная собственность, планирование и монополия внешней торговли являются признаками рабочего государства, то, без сомнения, и Россия и «новые демократии» являются рабочими государствами. Это означает, что и в «новых демократиях» произошли пролетарские революции. Их осуществили сталинисты, опираясь на национальное единство, правительственные коалиции с буржуазией и шовинизм, который послужил причиной изгнания миллионов немецких трудящихся и их семей. Подобная политика только расчистила путь для пролетарской революции.

Каково же тогда будущее интернационального социализма, каково его историческое оправдание? Сталинистские партии обладают огромными преимуществами перед интернациональными социалистами – у них в руках государственный аппарат, массовые организации, средства и т. д. Единственное преимущество, которого они лишены, это интернациональная классовая идеология. Но если возможно совершить пролетарскую революцию без этой идеологии, то к чему рабочим отходить от сталинизма?

Если бы в странах Западной Европы произошла социальная резолюция без руководства революционного пролетариата, мы должны были бы заключить, что в будущих социальных революциях, как это было и в прошлых революциях, массы будут вести борьбу, но не руководить.

Допустить, что «новые демократии» – рабочие государства, это значит признать, что в принципе пролетарская революция, подобно буржуазным войнам, основана на обмане народа.

Рассматривать «новые демократии» как рабочие государства – значит признать, что Сталин осуществил пролетарскую революцию, к тому же осуществил ее за очень короткий срок.

Со времени Парижской коммуны до возникновения первого рабочего государства в стране с 140 миллионами населения прошло сорок семь лет. Меньше чем через сорок лет ряд других стран стали рабочими государствами. На западе – Польша, Югославия, Венгрия, Румыния, Болгария и Чехословакия с их 75-миллионным населением (сюда не входит 20 миллионов населения Балтийских государств, Восточной Польши и Бессарабии, аннексированных Советским Союзом). На востоке прибавился Китай с 600-миллионным населением. Если все это – рабочие государства, то к чему марксизм, к чему Четвертый Интернационал?

Если «новые демократии» – рабочие государства, то это опровергает слова Маркса и Энгельса о том, что социалистическая революция есть «история, осознавшая сама себя».

Это опровергает и следующее утверждение Энгельса:

«И только с этого момента (социалистической революции. – Т. К. ) люди начнут вполне сознательно сами творить свою историю, только тогда приводимые ими в движение общественные причины будут иметь в значительной и все возрастающем степени и те последствия, которых они желают. Это есть скачок человечества из царства необходимости в царство свободы».

По-видимому, и Роза Люксембург говорила вздор, когда суммировала высказывания учителей марксизма о значении пролетарской сознательности в революции:

«Во всех классовых битвах прошлого, которые происходили в интересах меньшинства и в которых, говоря словами Маркса «все развивалось наперекор интересам широких народных масс», одним из основных условии было непонимание массами истинных целей этой борьбы, ее материального содержания и ее пределов. Именно это несоответствие составляло, в сущности, историческую основу «ведущей роли» «просвещенной» буржуазии и отвечало положению масс, игравших роль покорных последователей. Но, как писал Маркс еще в 1845 году, «по мере углубления исторического процесса участие в нем широких масс должно возрасти!» Классовая борьба пролетариата является самым «глубоким» историческим процессом нашего времени – она охватывает целиком низшие слои народа, и, с тех пор как общество разделилось на классы, это первое движение, которое отвечает истинным интересам масс. Вот почему понимание массами своих задач и методов является необходимым историческим условием для их социалистической деятельности, точно так же; как в прежние времена невежество масс было необходимым условием для деятельности господствующих классов».

Некогда Троцкий, исходя из своей теории, что Россия – это переродившееся рабочее государство, предсказывал, что бюрократия не сможет выдержать войну, а теперь многие троцкисты видят в победе русских доказательство того, что Россия является рабочим государством. Однако этот аргумент постфактум не выдерживает критики.

Аргумент заключает в себе два положения: 1) энтузиазм масс в войне доказывает, что у них было что терять, кроме своих цепей, что они являются правящим классом; 2) промышленно – военная мощь России доказывает историческое превосходство русского режима над капитализмом.

Ход событий опроверг первое положение, постоянно утверждавшееся в печати Четвертого Интернационала в 1941—1943 гг. Германская армия даже тогда, когда не оставалось уже никакой надежды на победу, тоже билась изо всех сил уже у самых ворот Берлина. Значит ли это, что немецким солдатам было что терять, кроме их цепей? Был ли и немецкий рабочий класс правящим классом?

В отношении второго положения следует сказать, что крупные предприятия, бесспорно, обладают преимуществом перед мелкими. Этим, например, в значительной мере объясняется превосходство американского производства над английским, хотя в обеих странах одинаковый общественный строй. Русская промышленность, более новая и технически более современная, имеет предприятия еще более крупные, чем американские. Помимо этого, некоординированность и дублирование, свойственные странам частного капитализма, в русской промышленности отсутствуют, поскольку в России государство владеет средствами производства. Другим преимуществом в войне, которым многие страны не могут похвастать, является отсутствие всяких демократических прав у рабочих. В России, как и в нацистской Германии, можно производить пушки вместо масла, перевезти миллионы рабочих из одной части страны в другую – за Урал, поместить их в землянках, не боясь организованного протеста. Власть государства над экономикой и над рабочими – такова сильная сторона русского военно-промышленного производства. Но эти же факторы объясняют и военное превосходство нацистской Германии над буржуазно-демократической Францией, распавшейся под натиском наступающих армий, как карточный домик. Даже Англия, эта бывшая «мастерская мира», спаслась от вторжения только благодаря Ла-Маншу, американской помощи с запада и русской угрозе Германии с востока.