Газета Слова и дела - Газета Слова и дела №8-9 от 19.08.2014

В этот период польское эмигрантское правительство предпринимало последние отчаянные попытки добиться своего участия в управлении освобождавшейся от оккупации родиной. Польский премьер С. Миколайчик обратился через Черчилля к Сталину с просьбой разрешить эмигрантским вооруженным силам поучаствовать в освобождении Польши. Советский лидер ответил отказом. Желание эмигрантской шляхты повоевать на советско-германском фронте запоздало, по крайней мере, на два года, если вести отсчет со времени эвакуации армии Андерса из СССР. (Поляки вновь осуществляли «пробежку», но уже позади «паровоза», на этот раз - советского). В отношении же формирования правительства в Польше Сталин посоветовал Миколайчику обратиться в орган исполнительной власти Польши ПКНО.

В августе и октябре 1944 г. в Москве состоялись переговоры между представителями Польского комитета национального освобождения и польского эмигрантского правительства. Вторая половина переговоров проходила при участии Сталина и Черчилля. Эмигрантская команда претендовала на приоритет эмигрантского правительства на власть в послевоенной Польше, отказывалась от социальных и политических преобразований для большинства польского народа, намеревалось восстановить в стране буржуазный режим. Представители лондонской эмиграции не признавали «линии Керзона» и требовали возвращения Польше западных земель Украины, Белоруссии и Литвы. Все эти притязания польским КНО и советской стороной были отвергнуты.

Судьба послевоенной Польши оставалась предметом напряженных дискуссий и на Крымской (февраль 1945 г.) конференции трех великих держав - СССР, США и Великобритании. Проект Сталина о послевоенных границах Польши в части, касающейся советско-польской границы, основывался на так называемой «линии Керзона» и был одобрен главами делегаций союзников с рядом оговорок (незначительные отклонения границы в пользу Польши). Острейшая политическая борьба разгорелась на конференции при обсуждении вопроса об органах власти в послевоенной Польше. США и Англия по-прежнему поддерживали дипломатические отношения с польским эмигрантским правительством в Лондоне, возглавлявшийся в то время Т. Арчишевским. Правительство было оторвано от процессов, происходивших на родине, не представляло польский народ, враждебно относилось к Советскому Союзу, не признавало «линии Керзона» в качестве послевоенной границы Польши.

В то же время Советский Союз признавал Временное правительство, образованное в самой Польше и пользовавшееся поддержкой широких масс населения страны. Попытки союзников рассматривать в качестве безальтернативного варианта государственной власти в Польше эмигрантское правительство, а когда предложение не прошло, протащить идею создания в Польше нового правительства, в которое Черчилль надеялся внедрить большинство «своих людей» типа Миколайчика, были решительно отвергнуты Сталиным. В конце концов представители западных держав вынуждены были пойти на принятие компромиссного решения: признание Временного правительства Польши при условии его реорганизации. В принятом конференцией соответствующем документе реорганизация означала включение в существующее правительство «демократических деятелей из самой Польши и поляков из-за границы», при этом не было никакого упоминания о польском эмигрантском правительстве. Указанный вариант решения устраивал советскую сторону, поскольку давал возможность включать в правительство Польши и деятелей польской национальности, находившихся на территории СССР, чем советское руководство впоследствии и воспользовалось. Реорганизованное правительство, получившее название «Временное правительство национального единства», в большинстве своем состояло из деятелей, лояльных Советскому Союзу. В июле 1945 г. Великобритания и Соединенные Штаты вынуждены были отказаться от дальнейшего признания польского эмигрантского правительства в Лондоне (История внешней политики СССР. Т.1. 1917-1945. Наука, Москва, 1980, сс. 475-476).

Особое внимание в контексте враждебной Советскому Союзу политики польского эмигрантского правительства в период Великой Отечественной войны следует уделить так называемой «Катынской проблеме». Известная антисоветская провокация, осуществленная гитлеровцами в 1943 г. и поддержанная тогда эмигрантской шляхтой, а ныне - буржуазным правительством Республики Польша, - до сих пор, по истечении 70-ти с лишним лет, будоражит умы политиков, общественных деятелей и просто граждан обеих стран, является препятствием для нормализации отношений между нашими государствами и народами.

Поэтому автор выделил катынскую тему в самостоятельный раздел и поместил (в нарушение хронологии событий) в заключительную часть перечня фактов предательства лондонских поляков по отношению к Советскому Союзу, их пособничества гитлеровцам в период 1941-1945 гг. Тем самым подчёркивается, что присоединение польского эмигрантского правительства к геббельсовской провокации - не какая-то ошибка шляхетской правящей элиты, а очередной сознательный акт вероломства по отношению к восточному союзнику.

Поляки, якобы сразу поверив гитлеровской версии о вине НКВД за катынскую трагедию, отказались дожидаться результатов советского расследования. И не удивительно. Семена нацистской провокации, подброшенные в обильно удобренную антисоветизмом политическую почву шляхетской правящей элиты в Лондоне, дали ядовитые плоды немецко-польского пропагандистского гибрида. Указанная провокация явилась настоящей находкой для эмигрантского сборища.

Поскольку освещение этой темы в настоящей публикации имеет целью лишь раскрытие роли членов польского эмигрантского руководства в реализации геббельсовского замысла окончательно расстроить советско-польские отношения и внести раскол в ряды антигитлеровской коалиции, нет необходимости подробно останавливаться на доказательствах вины гитлеровцев в указанном злодеянии. Потому что выводы, сделанные 70 лет назад (январь 1944 г.) Специальной Комиссией СССР по результатам установления и расследования обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров в 1941 году («Комиссия Бурденко»), нашли в последующие десятилетия прямое или косвенное подтверждение дополнительными данными свидетелей, архивов и судебных процессов, вскрытием фальсификаций в доказывающих материалах апологетов германской версии события и публикациями результатов исследований проблемы отечественных и зарубежных авторов (Ю. Мухин, В. Илюхин, В. Сахаров, В. Швед, Ю. Слободкин, израильтянин А. Шнеер, коллектив ученых Рабочего университета им. И.Б. Хлебникова и др.). Особо следует отметить поистине титаническую работу ныне покойного бывшего депутата Госдумы РФ В. Илюхина, писателя Ю. Мухина, профессора МГУ В. Сахарова и ряда других исследователей проблемы по разоблачению фальсификаторов события, доведению правды о катынской трагедии до российских органов государственной власти, судебных инстанций и общественности. Не случайно Ю.И. Мухин и Ю.М, Слободкин отмечают: « Таким образом., в России шесть судов, включая Конституционный, рассмотрели те документы, которые Европейским судом по правам человека были положены в основу при вынесении решения по делу «Яновец и другие против России » (Иск к РФ 11-ти родственников, погибших в Катыни польских военнопленных с требованием признать последних «жертвами сталинского террора». - Г.Е.). Ни один из этих судов не признал содержащиеся в этих документах сведения соответствующими действительности, а Тверской суд г. Москвы установил « факт расстрела пленных польских офицеров немцами в 1941 году общеизвестным, никем не опровергнутым фактом ». (Ю.И. Мухин, Ю.М. Слободкин, Катынь и приговор Нюрнбергского трибунала, СИ, N7, 12.02.13 г.).