Анатолий Гончаров - Мадам, уже падает Листьев

Нет, однако, и доли юмора в том, что канадская дива с фотоаппаратом на шее и золотистыми локонами у висков побывала на самых закрытых, строго режимных предприятиях российской оборонки, запечатлевая там своих персонажей в рабочей обстановке. Контрразведка заходилась в истерике, но ей было приказано мыть руки перед искусством и не дергаться.

Однажды Хайди ограбили среди бела дня на Новом Арбате. Отняли деньги, кредитные карточки, фотоаппарат и даже рюкзачок с роликовыми коньками. Прохожие видели, что происходит, и спешили мимо. Догадывались, наверное, что тут не совсем ограбление. Какой бандит станет отсматривать снятый материал потерпевшей прямо на месте преступления?

Вскоре Хайди улетела в Монреаль. Политики и чиновники категории А коллективно заскучали: «Мисюсь, где ты?..» Печаль понятна, ведь явление Хайди принадлежит народу, и как пережить ее исчезновение?

Хайди вернулась. Столь же ослепительная, необъяснимо притягательная и для всех по-прежнему желанная. Вернувшись, объявила, что сбылась ее мечта – она родила сына, названного Лукой. Ясно, что отец его – русский, но кто он?

Чиновники категории А смотрели друг на друга хмурыми гнидами, а ревнивые политики федерального уровня коллективно ушли в анонимный запой. Каждый из них знал, что счастливый билет выпал не ему, но невыносимой была мысль, что достался он политическому, сопернику.

Хайди смеялась.

Интерес к России Хайди объясняла тем, что пишет диссертацию о многоликой российской власти, рассчитывая в итоге создать некий собирательный образ. Своим персонажам она льстила их же фотопортретами. Десятки, а то и сотни отпечатков летели в корзину, фотосессии повторялись, места съемки менялись, пока не достигался желаемый результат. Клиенты потом глазам своим не верили: «Как это она сумела разглядеть во мне настоящего?!» Имелось в виду, что Хайди своим стреляющим глазом разглядела личность, исторически расположившуюся где-то между Наполеоном, Махатмой Ганди и Юлием Цезарем.

А она была одержима идеей создать галерею портретов-дубль, на которых один и тот же человек представал вначале на пике жизненного успеха, а затем – после крушения карьеры. Представлялось, что это два совершенно разных человека. Галерея должна была открываться изображением двух Немцовых – до падения с вершины власти и после. Александр Волошин, невольно ставший ее консультантом, одобрял идею, но возражал против отдельных персоналий.

– С чего ты взяла, что Немцов – определяющее лицо российской политики?

– Ну как, был первым вице-премьером, наследником Ельцина, стал известным политиком. Не сломался, не запил, как некоторые, возглавил Союз правых сил, разве не так?

– Внешне все так, а на деле – им же созданный миф, – сказал Волошин. – Был он случайным вице-премьером, стал никаким политиком. Точнее, вообще не политиком.

– А кем же он стал? – удивилась Хайди. – Я знаю, что он почти каждый день ездит в загородный пансионат «Лужки», где вдали от посторонних глаз проводит рабочие совещания с членами исполкома. Борис говорил мне, что они вырабатывают основы политической жизни будущей России.

– Пансионат «Лужки» – это бордель для ВИП-идиотов, полагающих, что они способны вырабатывать что-либо, кроме мочи. Над ними даже охранники смеются. Вот послушай разговор двух таких «бодигардов», оба отставные офицеры КГБ, но не зря говорят, что отставных офицеров КГБ не бывает. Волошин включил портативный магнитофон.

Первый охранник: – Блин, у меня такие заморочки с той телкой начались! Представляешь, она уже два месяца с Немцовым кувыркается. Чем ее прельстил этот пудель?..

Второй охранник: – Это которая?

Первый охранник: – Которую ты знаешь не хуже меня. Она еще за Березовским числилась.

Второй охранник: – А, Марианна! Понял, понял. Ну?..

Первый охранник: – Я в крайней степени возмущения. Мы с ней как договаривались? Сначала всю информацию мне, а потом, что можно, она сливает Потанину. И что ты думаешь! Она сначала все Немцову расскажет, а мне говорит, мол, дай поспать, и вообще, пошел бы ты куда подальше. Отворачивается от меня – и ноль эмоций. Утром смотрю – глаза мутные, день с ночью путает, ни во что не врубается…

Второй охранник: – Так это ее Немцов на колеса подсадил, ежу понятно. Не она первая. Свету Сорокину помнишь?

Первый охранник: – С НТВ которая? Ну еще бы. Там такое было!.. Когда Немцов ее бросил, она уже без наркоты не могла. Как ее вытащили, не знаю. А Немцов потом смеялся. Рассказывал, что Сорокина подтяжку сделала, чтобы мешки из-под глаз убрать, да неудачно. Теперь жалуется, что заснуть не может – веки не закрываются. А

Марианна, дура, не понимает, что ее никто вытаскивать не станет. Я этого Немцова отметелил бы клешней камчатского краба, да служба не позволяет…

Лучистая улыбка Хайди, с которой она начинала слушать диалог «бодигардов», ускользнула непойманной птицей и больше не возвращалась на положенное место.

– Выходит, Борис меня обманывает, – сказала она скорее утвердительно, чем вопрошающе. Грустно сказала.

– Выходит, что он обманывает всех! -резковато произнес Волошин. – Послушай теперь его самого.

Немцов: – Ты меня подставляешь, б…ь, на ровном месте! Кто тебе разрешил звонить Березовскому? Что ты ему сказала?..

Марианна: – Борь, я не понимаю… Ты мог хотя бы предупредить меня…

Немцов: – Да я двадцать раз говорил – никаких ни с кем контактов, пока ты со мной!..

Марианна: – Как я могла не позвонить, если обещала? Я, может, замуж за него выйду.

Немцов: – Замуж ты выйдешь, если выйдешь, когда я тебе разрешу, и за того, на кого я тебе укажу, поняла?

Марианна: – Нет, не поняла! Мы с ним знакомы четыре года. Мне четырнадцать лет было, когда он в первый раз обратил на меня внимание. Феликс тогда тоже кричал – ни с кем и никогда, пока ты со мной.

Немцов: – Какой еще Феликс? Львов?.. Его убили давно.

Марианна: – Феликс Газиев. Его тоже убили тогда.

Немцов: – Когда тогда?

Марианна: – Не знаю. Когда сочли нужным, тогда и убили.

Немцов: – Ладно. О каких конкретно проплатах шел разговор?

Марианна: – Думаешь, я знаю?.. Борис Абрамович еще в Москве звонил мне, просил проверить финансовые проводки от каких-то чеченцев через Межрегиональный почтовый банк.

Немцов: – Банк Аминова? Ну-ну, и что ты там выяснила?

Марианна: – Да почти ничего. Две суммы по триста тысяч баксов ушли на Объединенный банк Березовского еще в январе, вот и все.

Немцов: – Врешь, выкладывай все!

Марианна: – Я не Зоя Космодемьянская, чтобы молчать на допросе. Сказала все, значит, все.

Немцов: – А какие у него сейчас дела в Чечне?

Марианна: – Могу позвонить Березовскому и сказать, что ты сильно интересуешься. Позвонить?