Максим Калашников - Кремль 2.0. Последний шанс России

К сожалению, в мире давно не было настоящих мегапроектов уровня Манхэттенского. К числу последних по времени отнесем американский проект по расшифровке генома человека, который велся с 1990 по 2003 год под эгидой Национальной организации здравоохранения США (NIH, аналог советской Академии медицинских наук, годовой бюджет в 2003 г. – 26,4 миллиардов долларов). Наверное, никто сегодня не будет спорить с тем, что этот проект мощно подтолкнул вперед генную инженерию, геномику и биоинформатику, привел к появлению достаточно дешевой аппаратуры для работы с геномами. А ведь это – также вполне социалистический, плановый проект, когда по заказам американского государства работали университеты Америки, Канады и Великобритании. В него было вложено три миллиарда долларов, создан целевой Национальный центр исследований человеческого генома при NIH (1988 г.)

Но мало кто знает о том, что до официального старта суперпроекта в 1990‑м были предварительные работы: специальные семинары 1984 и 1986 годов, поддержанные … Министерством энергетики Соединенных Штатов (DoE, Department of Energy). Казалось бы, к чему министерству энергетики США (DoE) расшифровка генома человека? Однако в том и сила DoE, что сие ведомство – прежде всего, мозговой центр, создающий будущее. И тем Минэнерго США принципиально отличается от Минэнерго (Минтопэнерго) РФ, каковое занято лишь нефтью/газом и электричеством. В Министерстве (департаменте) энергетики работают интеллектуалы, коим интересно развитие Америки вообще, ее глобальное лидерство, а не только нефть или атомная энергия. Именно поэтому в 1984–1986 гг. DoE сделал вывод: знание людского генома так же необходимо для прогресса медицины и других наук о здоровье, как знание анатомии было необходимо для достижения её нынешнего состояния.

Очень непростой DoE называется так только с 1977 года. А изначально он именовался Комиссией по атомной энергии США, каковую в 1946 г. создавал один из умнейших американских евреев XX столетия – Бернард Барух. Да-да, тот самый титан-финансист Барух (1870–1965 гг.), который в Первую мировую войну в администрации президента Вильсона выполнял работу главы Военно-промышленного комитета США (War Industries Board). Именно Барух, наряду с нашими коммунистами, стоит у истоков создания планово-централизованной, милитаризованной экономики.

Задачей Министерства энергетики Америки с самого начала сделали не только обеспечение энергобезопасности страны, но и проведение научных исследований, разработку и внедрение инновационных технологий, защиту окружающей среды.

Расшифровка генома человека в 1990–2003 гг. теперь дает Западу прорыв в Шестой технологический уклад. А именно – к технологиям конструирования живого, к совершенно новой, индивидуально-высокоточной медицине, к генетическому оружию. К скрещению биологии с электроникой. К технологиям, где биология, химия и физика смыкаются на наноуровне. К реальной возможности добиться физического бессмертия человека к 2045 году.

И вы будете рассказывать нам о том, что все это делалось по воле рыночной стихии, само по себе? Нет, американцы умеют формировать будущее через суперпроекты так же, как это еще недавно делали русские в СССР. Они умело совмещают планово-проектный (социалистический) подход с частной инициативой (капитализм). Когда государство вкладывает деньги в самые прорывные, рисковые и многолетние работы (куда никогда не станет инвестировать частный бизнес), когда в ходе работ используются небюрократические команды энтузиастов-ученых и когда результаты профинансированных государством работ затем подхватываются частным бизнесом, который доводит их до стадии «потребительских конфеток».

Давайте вспомним, как изменили нашу реальность спутниковые навигационные системы типа американской GPS («Навстар») и советской ГЛОНАСС (глобальная навигационная система). Сейчас спутниковая навигация – бизнес огромного размаха. Она есть в мобильных телефонах. Она революционным образом изменила процесс вождения автомобилей, управления дорожным движением, картографии, ориентировки на местности, проложила путь к «умной» дорожной сети и к полностью беспилотным автомобилям. Но ведь изначально Джи-Пи-Эс-«Навстар» и ГЛОНАСС предназначались для наведения боевых блоков ракет и высокоточных боеприпасов, для ориентации и навигации подлодок, надводных кораблей, самолетов, сухопутных войск, для точной разведки.

В колыбели своей глобальные навигационные системы также были совершенно социалистически-проектным предприятием в рамках военных программ. Еще одним мегапроектом развития. В Америке все начиналось в 1973 году с программы спутниковой навигации DNSS, потом переименованной в «Звезду навигации» – Navstar-GPS. Система «Навстар» первоначально должна была обеспечить изумительную точность ударов боеголовок баллистических ракет и управляемых авиабомб. Первый спутник-прототип GPS вывели на орбиту в 1974 г., а полную их группировку развернули в 1993‑м, испытав систему в деле в ходе воздушной войны против Югославии в 1999‑м. Русские в СССР начали работу несколько позже и первый спутник ГЛОНАСС запустили в 1982 г. К сожалению, дальше все попало под горбостройку и развал страны, отчего систему полностью развернули только в 1995‑м. Ну, а потом дело попало под разгул «расейского» воровства, некомпетентности госаппарата и под деиндустриализацию, отчего американцы русских сильно обогнали.

Тем не менее вывод наш верен. Сегодняшняя реальность сложилась не стихийно-рыночно, а под влиянием вполне рациональных, плановых проектов. Если брать спутниковую навигацию, то от военно-планового начала до широкого распространения коммерческих продуктов широкого потребления прошло чуть более тридцати лет. Ни одна частная корпорация не смогла бы потянуть такое!

Список суперпроектов, буквально соткавших наше Сегодня, можно продлить. К примеру, Интернет, полностью изменивший мир с середины 1990‑х, есть коммерческое продолжение военной программы «АРПАнет» (1969 г.) – сетевой системы связи, устойчивой в условиях ядерных ударов. Каковая программа стала прямым продолжением/последствием атомного и ракетно-космического проектов 1941–1960‑х годов. Точно так же мобильные телефоны – это продолжение сотовой военной и ведомственной радиотелефонной связи второй половины XX столетия.

Максим Калашников впервые в жизни говорил по мобильному телефону в 1976 году, причем по советскому, из движущейся милицейской машины. Позвонил маме, что мы с дядькой и батькой домой едем. То был радиотелефон системы «Алтай», которую в СССР (первым в мире!) стал разрабатывать в 1958 г. Она, конечно, была еще примитивной, но к 1970 году начальство могло пользоваться ею в тридцати городах Союза. А уже в середине 70‑х ее развернули в 114 городах. На Олимпиаде 1980 г. в Москве связь модернизированной системы «Алтай‑3М» использовалась весьма широко и показала себя с лучшей стороны. Так, практически все журналистские репортажи с соревнований проходили именно через «Алтай». В начале 1980‑х у «Алтая» в СССР было 25 тысяч абонентов.