Дмитрий Рогозин - НАТО и Россия. Наш ответ на угрозы Запада

О рисках и угрозах. Мы считаем, что надо обсуждать все риски, а не только Иран. Почему Иран-то? Мы вас назначим сейчас плохим парнем, и будем отсаживаться от вас, смотреть, показывать пальцем. Почему только Иран? Если вести серьезный разговор по ракетным рискам, то надо проанализировать все страны, которые обладают такого рода технологиями и которые скрывают их. В том числе скрывают оружие массового уничтожения. По сути дела, Иран – это, возможно, повод, предлог для того, чтобы развернуть эту систему.

Есть еще один важный момент, над которым я хотел бы, чтобы вы задумались. Вот я произнес это словосочетание – «линия Мажино». О чем я говорю? Линия Мажино для меня – это символ закопанных денег на оборону, никому не нужную. Нельзя недооценивать своего врага, считать его глупее вас. Французы думали, что Гитлер глуп. Они вырыли против него линию Мажино, совершенно непроходимые траншеи, поставили пушки и так далее.

Они думали, что он настолько глуп, что все равно погонит свои танковые колонны прямо на эту линию Мажино. Но реальная ситуация, как известно, по-другому сложилась. Гитлер захватил Нидерланды и просто обошел линию Мажино с севера. Если вдруг весь западный мир так всполошился по поводу ракетной угрозы и создает системы противоракетной обороны, думая, что его противник настолько глуп, то Запад не прав. Потому что если я, например, какой-нибудь страшный представитель Аль-Каиды и мне надо взорвать Брюссель или что-то еще, ну зачем я буду строить ракету,

навлекая на себя небесный гром израильской авиации. Потом еще эта противоракетная оборона… Она точно не долетит, эта моя ракета. Зато ко мне прилетят и разбомбят, и будут еще моих детей отлавливать.

Нет! Я сделаю по-другому. Вопрос ведь не в том, что ракета опасна. Ракета – это транспорт. Если эту ракету снарядить кетчупом, она только испачкает кому-то одежду. Ракета важна потому, что может нести оружие массового уничтожения. Бактериологическое, ядерное или химическое. В этом смысл. Если мне говорят, что мою ракету, этот конкретный вид транспорта, перехватят, ну я и не буду ракетой посылать тогда это оружие. Я отправлю его другим путем. В контейнер положу или корабль какой-нибудь заминирую.

Он подойдет в территориальные воды и там рванет. Или в поезд, или на машине, живая бомба, да что угодно! Масса других способов.

Почему-то здесь в НАТО все так уверены в том, что если атака и предстоит, то только ракетная. Это удивительная вещь, совершенно иррациональная, необъяснимая, спорить с ними бессмысленно. Из чего я делаю вывод, что речь идет не о какой-то действительно реальной угрозе, которая осознанно проанализирована, против которой готовится противоядие. Речь идет о новой идеологии.

– Необходима ли такая ПРО России? Чем обусловлено наше стремление к разработке совместной ПРО? Мы действительно полагаем, что такая система необходима для отражения реальных угроз? Или участием в совместной ПРО мы хотим гарантировать, что система не будет направлена против нас и не более?

– Когда начинаешь у руководства Альянса спрашивать, что конкретно имеется в виду, что из себя будет представлять данная система, ответ один – все вопросы к техническим специалистам. Никто толком не знает. Технического разговора по сути дела нет. Тем не менее, здесь есть несколько важных моментов. Во-первых, нас не может не беспокоить излишняя и ничем не ограниченная мобильность этой системы ПРО. Мы в советские-то наши времена теряли американские авианосцы из виду – они отделялись ночью от авианесущей группы сопровождения и пропадали в открытом океане. А сейчас этих кораблей будет много больше. Хотя нам говорят, что корабли будут в Средиземном море – там, где у них проблемы с Ираном. Но американцы не хотят нам давать гарантии, что эти корабли не будут выходить за рамки зоны, которая связана с перехватом ракет средней дальности с Ближнего Востока. Мы говорим: подождите, вот вы завтра в ночь уплывете, и появитесь где-нибудь в норвежских фьордах, и возьмете под полный контроль весь сектор разгона межконтинентальных баллистических ракет России. Как это понимать? В ответ – только молчание.

Второе – молчат по другому вопросу: по необходимости ограничить тактико-технические характеристики самих ракет-перехватчиков. Если в НАТО говорят, что главная проблема для них – это оружие средней дальности, ну тогда нужно соответственно ограничить скорость перехвата, поскольку цель – это ракета, которая не уходит в космос, а идет в околокосмическом пространстве. Там другие скорости, другие задачи. Но они отказываются от всяких ограничений.

И самое последнее, что важно в этом контексте понять. Это система оперативного задействования. Представим себе, что мы все-таки создали ПРО. На контрольном пункте находится группа военных. И вдруг один из них сообщает: летит басурманская ракета. Надо срочно сбивать. Мы же не будем проводить коллоквиумы, дискутировать, вносить предложения. Вопрос секунд, в лучшем случае минут. Поэтому вопрос, кто нажмет на кнопку – самый принципиальный. А палец только один – мы же не можем так дружно пальцы свои куда-то засовывать! Кнопка будет одна. Палец будет один. И мы знаем, чей это будет палец. Тогда нас куда приглашают-то? Где мы даже палец свой не можем пристроить! Но, возвращаясь к возможной кооперации, могу сказать следующее. Если удастся разделить сектора ответственности в рамках ПРО, то можно договориться и об обмене информацией и технологиями. Такая кооперация по ПРО возможна. Но она, скорее всего, будет носить локальный характер, то есть использоваться для защиты каких-то объектов или миротворческих контингентов. ПРО ТВД это называется. А на самом деле, правильнее сказать, это объектовое ПРО.

– В интервью нашему журналу в 2003 г. вы сказали, что «далеки от мысли, что в ближайшие годы вероятны какие-то практические совместные дела» Организации Договора о коллективной безопасности и НАТО. Тогда же вы заметили, что обе организации мало на что способны. С вашей точки зрения, произошли ли здесь изменения? Как вы сегодня оцениваете возможности организаций и перспективы их сотрудничества?

– Сегодня моя задача – побудить НАТО сотрудничать с ОДКБ. Объективно говоря, это было бы всем полезно, и прежде всего НАТО – иметь регионального партнера. НАТО – это все-таки политико-военный альянс, ОДКБ – это чисто военный союз. Отношения ОДКБ – НАТО имеют предпосылки для того, чтобы состояться.

Но, откровенно говоря, они этого делать не будут. Мои американские коллеги, формально и неформально, по-разному объясняют причину своего нежелания. Они говорят: а зачем нам ОДКБ? Мы разделяем и властвуем. Мы с каждым отдельно договариваемся.