Елена Трегубова - Прощание кремлевского диггера

– Игорь, я принесу вам рукопись, только огромная просьба: ни единому человеку больше не говорите ни о ее содержании, ни вообще о факте ее существования. У меня есть маленький, странный писательский каприз: я хотела бы дожить до ее издания.

Офис издательства «Захаров» был в двух шагах от меня – в старом особняке у Никитских ворот. А издатель Захаров внешне оказался больше всего похож на старорежимного смотрителя гимназий конца XIX века: высокий, сухопарый, с длинным тонким носом и колючим взглядом из-под очков, тоже слегка напоминающих старинное пенсне. Он чинно, но кратко раскланялся и пообещал прочитать рукопись в «сжатые сроки».

Как только я вышла из издательства, немедленно пробудилось мое патологическое, не зависящее от меня, как икота, умение: по ходу сюжета беспрерывно обрастать мелкими бытовыми символическими происшествиями. У меня с хрустом, без всяких видимых причин, отломился каблук сапога. Причем случилось это не где-нибудь, а в начале той самой улицы Спиридоновка, на которой расположен японский ресторан «Изуми», где мы с Путиным дегустировали суши, и к нему я – точно так же, как и сейчас, – прискакала на одном каблуке, сломав по дороге второй. Только сейчас сапог был летний, а тогда – зимний. Таким образом, сама того не желая, я умудрилась, едва выйдя от издателя, заново разыграть одну из центральных сценок в книге, рукопись которой я только что ему отдала. Я расхохоталась, знакомым движением, прямо как лирическая героиня «Баею», сунула каблук в карман и поскакала домой, как неподкованная лошадь, раздумывая, как бы поточнее сформулировать смысл внесезонной приметы «Сломался каблук на Спиридоновке – жди проблем с Путиным?» Когда я перезвонила Захарову через неделю, он признался:

– Честно говоря, я прочитал вашу книгу сразу же, за одну ночь. Оторваться было невозможно!

У меня все внутри прямо растаяло, и я приготовилась услышать самую логичную – после такого блестящего комплимента от издателя – фразу: «Будем издавать!» Но услышала я совершенно другое:

– Но вы же прекрасно понимаете, Лена, это НЕЛЬЗЯ издавать! Лена, вы же не ребенок! Вы же лучше меня в этом разбираетесь и знаете: это НЕ МОЖЕТ БЫТЬ издано в России. Я хотел бы серьезно поговорить с вами об этом не по телефону…

Когда я вновь пришла к Захарову, первым делом он указал мне на бронзовую статуэтку царя на столе в своем кабинете:

– Это – Александр Второй. Знаете, как он говорил своим книгоиздателям? «В книгах, которые вы издаете, обо мне не должно быть написано никак. Ни плохо, ни хорошо». Вот и я решил не публиковать о Путине никак: ни хорошо ни плохо.

– Вы считаете, в России не найдется ни одного издателя, который не побоялся бы опубликовать мою книгу? – упавшим голосом спросила я.

– Дело не в том, что я «боюсь» ее публиковать. Просто зачем мне брать на себя ВАШИ риски? – откровенно спросил меня издатель. – Ради чего? Вы же видите, что происходит в стране: вон, человека, – говорят, честного – убили НИ ЗА ЧТО! (Буквально накануне нашей второй встречи в Москве у подъезда своего дома был застрелен лидер оппозиционной партии «Либеральная Россия» Сергей Юшенков. – Е.Т.). А вы мне предлагаете ТАКОЕ опубликовать!

Тут Захаров резким, отработанным жестом смотрителя гимназии указательным пальцем надвинул очки на нос и серьезно и пристально посмотрел мне в глаза: – На самом деле я пригласил вас, Лена, потому, что хочу понять: ВАМ-то это все зачем? Ради чего? Вы сами-то хотя бы понимаете, ради чего ВЫ рискуете? Неужели вам эта книжка так дорога?

– Знаете, Игорь, именно потому, что в моей стране все так боятся издавать эту книгу, я еще больше убеждаюсь, что ее необходимо издать, – слегка пафосно, но абсолютно искренне объяснила я. – Я просто кожей чувствую, что, если вокруг висит вот такое гробовое молчание – значит, я просто обязана максимально громко взять ту самую запретную ноту, чтобы взорвать эту противоестественную тишину. Если в моей стране людям опять стало страшно произносить имя вождя всуе – значит, это имя надо немедленно произнести. Причем произнести так, чтобы, пока еще не поздно, люди поняли, что он обычный человек. А не бронзовый памятник.

– Знаете, что я вам скажу, Лена… – подхватил Захаров. – Вот именно это и будет для Путина самым обидным в вашей книжке. Вы ведь там даже не обругали его! Я когда читал рукопись, очень хорошо это почувствовал. Самое обидное в вашей книге для Путина – это то, что он не стал героем вашего романа. Не в том смысле, что вы не стали его любовницей. А в том смысле, что в вашей книге, в вашем романе, есть гораздо более интересные, содержательные персонажи и гораздо более сильные личности, чем он.

– Ну, это же не моя вина, согласитесь, – парировала я.

– Вот именно это и будет для президента смертельно обидно. Он вам этого никогда не простит, заключил издатель. – А то, что я назвал вашу книгу романом, – это я не оговорился. У вас действительно получился настоящий роман, в том смысле, что у вас там есть настоящий лирический герой в развитии: это вы. И вы молодец, что не побоялись местами честно изобразить себя молоденькой дурочкой, которая ничего не понимает. Потому что интересно как раз следить за тем, как на протяжении романа меняетесь вы, а соответственно, меняется и ваше отношение к героям, которые тоже даны в развитии. В общем, мои поздравления: книга написана очень завлекательно. Можете себе представить, как лестно мне было услышать такие оценки из уст одного из ведущих издателей страны. Который только что, правда, отказался публиковать мою книгу из-за «рисков». И тут Захаров с хитрой усмешкой признался:

– Знаете, что было для меня самой захватывающей интригой в вашей книге? Самой интересной интригой, когда я ее читал, для меня было то, кто же из героев книги вам ее заказал. Этот вопрос мучил меня на протяжении всей книги: сначала я, разумеется, думал, книгу заказал Березовский – просто потому, что вы работаете в газете «Коммерсант», которая ему принадлежит. Потом смотрю: нет, Березовского вы злым гением российской политики называете. Затем я решил: ага, вот она о Чубайсе тепло пишет, значит, он – заказчик книги. А потом читаю: о-па, Чубайс-то у нее тоже в конце слабеньким оказывается… В конце концов, мне пришлось волей – неволей смириться с мыслью, что вам ее никто не заказывал, что вы сами так думаете и мочите кого как хотите…

Такова была первая рецензия на мою книгу, которую я услышала из уст профессионала. Но не знаю – будь у меня выбор – что бы я в тот момент предпочла: чтобы Захаров вот так вот засыпал меня комплиментами, отказавшись публиковать книгу, или чтобы он лучше, наоборот, обругал мою книгу, но издал ее (как в результате сделал другой издатель, о котором я расскажу буквально через несколько абзацев). По-настоящему расстроил меня Захаров только утверждением, что если даже я и найду в России издателя, который не побоится рискнуть своим положением ради моей книги, то ни одна из систем книжных распространителей -оптовиков все равно не возьмет ее на реализацию, потому что все российские книготорговые фирмы «в той или иной степени, в той или иной форме, опосредованно или напрямую зависят от Кремля»: