Алексей Клаус - БРИКС против диктатуры доллара

На первый взгляд это кажется вероятным. Действительно, традиционная теория баланса силы предполагает, что первенство США в энергетических ресурсах должно быть компенсировано за счет китайско-российского партнерства.

Возможно, более убедительным покажется тот факт, что существует исторический прецедент такого партнерства. В 1950 году Китай и Советский Союз были союзниками против США. После налаживания в 1972 году Президентом США Ричардом Никсоном отношений с Китаем баланс сместился, США и Китай сотрудничали, чтобы ограничить опасное усиление Советского Союза.

С распадом Советского Союза де-факто союз США и Китая закончился, и началось сближение Китая и России. В 1992 году обе страны заявили, что они преследуют «конструктивное партнерство», в 1996 году они продвинулись в сторону «стратегического партнерства», а в 2001 году они подписали договор о «дружбе и сотрудничестве».

В последние годы Китай и Россия тесно сотрудничали в Совете Безопасности ООН и принимали схожие позиции по регулированию Интернета. Они использовали дипломатические рамки – например, в группе БРИКС крупных развивающихся стран (наряду с Бразилией, Индией и Южной Африкой) и Шанхайской Организацией Сотрудничества (наряду с Казахстаном, Кыргызстаном, Таджикистаном и Узбекистаном) – для согласования позиций. И Путин завязал хорошие рабочие отношения с Президентом Китая Си Цзиньпином, основанные на их общем внутреннем нелиберализме и желании противостоять американской идеологии и влиянию.

Их экономические отношения, кажется, также прогрессируют. В мае прошлого года, вскоре после аннексирования Крыма, Россия объявила о сделке в размере 400 млрд долларов на поставку 38 млрд кубометров газа в Китай, ежегодно и в течение 30 лет, начиная с 2019.

Договор между государственным энергетическим гигантом России Газпромом и Китайской национальной нефтегазовой корпорацией предусматривает строительство газопровода длиной в 2500 км к китайской провинции Хэйлунцзян (где, между прочим, две страны практически начали войну несколько десятилетий назад). Хотя точная цена остается тайной, кажется, что Россия пошла на серьезные уступки после десяти лет переговоров, чтобы обеспечить успех этой сделки.

Кроме того, в ноябре Газпром объявил о рамочном соглашении на поставку еще 30 млрд кубометров газа в китайскую провинцию Синьцзян из Западной Сибири в течение 30 лет, при помощи еще одного нового трубопровода. Если «восточные» и «западные» трубопроводы будут завершены, как и планировалось, 68 млрд кубометров, которые они поставляют в Китай ежегодно, сделают карликовыми те 40 миллиардов кубометров газа, которые Россия экспортирует своему нынешнему крупнейшему покупателю, Германии.

Может показаться, что это предвещает углубление двусторонних отношений. Но есть заминка: газовые предложения усиливают значительный двусторонний торговый дисбаланс с Россией, поставляющей сырье в Китай и импортирующей китайские изделия. И газовые сделки не наверстают упущенный доступ России к западным технологиям, которой необходимо развивать пограничные арктические месторождения и стать энергетической сверхдержавой, а не только АЗС Китая.

На самом деле проблемы с китайско-российским союзом уходят значительно дальше. Своим экономическим, военным и демографическим ростом Китай вызывает значительную тревогу в России. Рассмотрим демографическую ситуацию в Восточной Сибири, где шесть миллионов россиян живут на границе с почти 120 миллионами китайцев.

Кроме того, экономическая и военная мощь России была в упадке, в то время как в Китае их рост просто взорвался. Беспокойство по сравнению с обычным военным превосходством Китая, вероятно, частично мотивированно объявлением Россией в 2009 году новой военной доктрины, которая явно оставляла за собой право на использование ядерного оружия; это напоминает силовую позицию Америки во время холодной войны, направленную на сдерживание превосходящих советских войск в Европе. Эти дисбалансы предполагают, что Россия будет противостоять тесному военному союзу с Китаем, даже когда две страны развивают тактически взаимовыгодные дипломатические отношения.

Готовность Китая к сотрудничеству с Россией также имеет свои пределы. В конце концов, стратегия развития Китая зависит от его дальнейшей интеграции в мировую экономику – и, в частности, надежного доступа к американским рынкам и технологиям. Легитимность коммунистической партии Китая зависит от сильного экономического роста, и он не будет рисковать этой стратегией ради какого-то «авторитарного союза» с Россией.

Даже в рамках многосторонних форумов отношения между Россией и Китаем далеко не гармоничны. Учитывая, что экономика Китая больше, чем экономики остальных четырех стран БРИКС, вместе взятых, инициативы группы – в том числе ее нового банка развития – по-видимому, отражают непропорциональное китайское влияние. И хотя Шанхайская Организация Сотрудничества способствовала некоторым дипломатическим согласованиям, Китай и Россия остаются заблокированными в своей борьбе за влияние в Центральной Азии.

Китайско-российский союз в ХХ веке был продуктом слабости Китая после второй мировой войны и в начале холодной войны – и даже тогда это продолжалось чуть больше десяти лет. Сегодняшний Китай является сильным, и вряд ли подойдет слишком близко к России, чей упадок был ускорен недальновидностью своего лидера.

Проще говоря, когда дело доходит до китайско-российского союза, бросившего вызов Западу, история обычно не повторяется. Вопреки надеждам Путина, 2014 год не войдет в историю, как год успешной российской внешней политики.

Керем Алкин, «Yeni Safak», Турция

В отличие от политиков, которые спустя шесть-семь лет после окончания холодной войны с оптимизмом смотрели в будущее, в опубликованных в период с 1997 по 1999 годы докладах ведущие мозговые центры выражали опасения по поводу того, что в XXI веке мир будет иметь дело с весьма сложными, комплексными проблемами. Как подчеркивалось в большинстве этих докладов, всемирная борьба с бедностью ведется недостаточно эффективно, а средний уровень жизни населения земного шара не растет ожидаемыми и приемлемыми темпами. По всему миру бедность лишь углубляется, что подрывает усилия многих стран стать демократическими правовыми государствами, в то время как отсутствие возможности получить адекватное образование вынуждает сотни тысяч человек искать альтернативы в тысячах километров от родных мест.

Более того, если в конце 1990-х годов вопрос миграции измерялся сотнями тысяч переселенцев, то в наше время он превратился в гигантскую проблему «нелегальной миграции», которую создают миллионы рискующих собственной жизнью людей. Эти оторвавшиеся или оторванные от своих домов и стран люди, которым не разрешено иметь собственное государство, ведут борьбу за выживание в лагерях беженцев, в жалких условиях, которые нельзя принять ни разумом, ни сердцем. Доклады, о которых идет речь, предупреждали, что такое положение указывает, что в XXI веке сложились все условия для подпитки и эскалации международного терроризма. И хотя внимание на данном факте было заострено еще на закате прошлого столетия, ведущим странам и политикам, как видно, не удалось предотвратить этот риск.