Сергей Кара-Мурза - Мысли быстрого реагирования

Даже в американской социологии труда ряд профессий, включая преподавателей, выделяется в особую группу, где зарплата является не целью и не мотиватором, а «фактором социальной гигиены». Да, низкая зарплата ограничивает возможности преподавателя, если она не позволяет ему нормально питаться и содержать семью, так что он вынужден тратить время на дополнительный заработок. Но если ты увеличишь ему зарплату в 10 раз, намного лучше преподавать от не будет — он и так выкладывается.

Но при чем здесь эффективность? Зарплата — один из ресурсов, и ее снижение в РФ как раз и есть едва ли не главный способ увеличить эффективность труда с точки зрения работодателя (это и называется «оптимизировать»). А главное, какова логика! В государственном вузе работодатель-государство дает преподавателю очень низкую зарплату. Тот, подавив возмущение, все равно выполняет свой профессиональный долг — ради студентов и будущего страны. И тут в аудиторию вламывается чиновник этого самого работодателя-государства и обвиняет преподавателя в том, что он плохо работает, так как соглашается на низкую зарплату. Да что же это творится у нас в государстве? Чиновники выступают как провокаторы, и этого даже не замечают!

4. Г-н Ливанов приписывает свойство истинности и объективности комиссиям Минобрнауки. Какое дикое смешение понятий! Комиссии создаются для выявления господствующего субъективного мнения — это часто (хотя и не всегда) бывает лучше, чем субъективное мнение одного человека, особенно если он слишком глуп. Вот как г-н Ливанов обосновывает достоверность и объективность оценок: «Список является результатом общественно-государственной оценки деятельности высших учебных заведений и их филиалов. Я специально подчеркиваю слово “общественной”, потому что в этом процессе широко участвуют не только органы государственной власти, но и работодатели, и представители ректорского сообщества».

Это объяснение — профанация, надругательство над здравым смыслом. Кто является работодателем в государственном вузе? Государство, представленное чиновниками системы образования, непосредственно подчиненными органам государственной власти. Зачем же наводить тень на плетень! Их оценка никак не является «общественной». А кто такие «представители ректорского сообщества»? Это именно те люди, которые и являются объектами той «оценки», которую учинили над вузами и их руководителями чиновники. Представлять этих людей «независимой общественностью», которая будет беспристрастно судить коллег, ставших первыми жертвами эксперимента, просто нелепо. Ведь те, кто сегодня включены в комиссию как «представители ректорского сообщества», прямо зависят от благосклонности чиновников Минобрнауки, ибо вскоре такая же комиссия будет оценивать их самих. Это — не демократическая процедура, а фарс.

5. Как вообще возникают у г-на Ливанова «признаки неэффективности» вузов? Ведь то, что берется как признак чего-то (индикатор, показатель чего-то) — это довольно сложный инструмент, причем он существует как система нескольких взаимосвязанных сущностей. Вот, например, в качестве индикатора «неэффективности» вузов был взят средний балл ЕГЭ студентов-первокурсников — он не должен быть ниже 60 баллов. Индикатором чего может служить эта величина?

Вспомним учебник. Для использования в каком-то суждении количественной меры нужны показатели ( индикаторы ), характеризующие какую-то важную сторону интересующего нас явления. Что такое индикатор? Это некая измеримая величина ( параметр ) интересующего нас явления. Но любому явлению присуще множество параметров, разные его стороны можно измерять и так, и эдак. Например, плывет корабль по морю. У этого состояния огромное число измеримых величин, параметров — размеры корабля, тип двигателя, курс, сила ветра и высота волн и т.д. Какой же параметр может служить в качестве индикатора? Тот, что надежно связан именно с интересующей нас величиной, которую трудно измерить непосредственно (ее называют латентной величиной).

Вот, в рубке на корабле стоит прибор эхолот. Он измеряет время между подачей звукового импульса и возвращением к кораблю его эха, отраженного от морского дна. Это время само по себе никого не интересует, штурману надо знать глубину — расстояние от киля до дна. Глубина — это латентная величина, измерить которую трудно. А скорость звука в воде хорошо известна, по времени возвращения эха глубину можно вычислить по простой формуле с достаточной точностью. Это время и берется как показатель (индикатор) глубины, т.е. расстояния от корабля до дна моря. Если бы мы не знали, с какой скоростью проходит в воде звук и его отраженное эхо, мы измерить глубину таким способом не смогли бы.

Таким образом, сама по себе внешняя, легко измеряемая величина ( параметр ) чаще всего мало что говорит нам об изучаемом явлении. Параметр становится индикатором только в том случае, если у нас есть теория или надежно установленное правило, которое связывает параметр с интересующей нас латентной величиной. Если связь неизвестна, никаким индикатором параметр не является.

В практических руководствах даже подчеркивается, что если исследователь выдает параметр за индикатор, не сообщая явно , какую латентную величину он стремится охарактеризовать, и не излагая теорию или хотя бы правило, которые связывают параметр с латентной величиной, то он нарушает нормы логики. В этом случае рекомендуется не доверять выводам этого исследователя, хотя они случайно и могут оказаться правильными. Принимать такой параметр за показатель нельзя.

Минобрнауки оценивает неэффективность вуза (латентную величину), измеряя параметр этого вуза — средний балл ЕГЭ его студентов. Какие есть у Минобрнауки основания считать этот параметр индикатором неэффективности? Никаких! Тут не только речи не идет о какой-то теории связи между оценками школьников на ЕГЭ, но даже и какие-то бытовые домыслы трудно представить себе. Ведь школьников, поступающих в вузы, можно уподобить «сырью», поступающему на фабрики. Допустим, одна фабрика шьет костюмы из шевиота, а другая — сарафаны из ситца, а он в 10 раз дешевле шевиота. Как из этого можно вычислить эффективность или неэффективность фабрики, шьющей сарафаны? Никак нельзя вычислить, нет никакой связи между ценой сырья и эффективностью его превращения в продукт. Глупость это несусветная!

Когда в конце 60-х гг. на Западе увлеклись применением формализованных методов оценки сложных видов деятельности посредством измерения разных параметров, вопрос о методологической обоснованности этих подходов какое-то время был в центре внимания ученых и философов.