Сергей Кара-Мурза - Мысли быстрого реагирования

Предположим, автор использовал информацию из 100 работ, и по их реальной ценности они могут быть ранжированы, получив оценки от 1 до 100 баллов. В библиографию попадают работы, набравшие более 90 баллов, — от 91 до 100. Они, разумеется, наиболее полезны для исследования автора. Однако работа с реальной ценностью в 90 баллов оценивается через цитирование в 0 баллов, как и работа с реальной ценностью в 1 балл. Дело не меняется оттого, что эта ситуация воспроизводится много раз, и в целом возникает сравнительно плавное распределение работ по их цитируемости.

Это создает правдоподобие оценки, не придавая ей достоверности.

На основании такого параметра ничего нельзя сказать о ценности таких работ — они оказываются в зоне неопределенности. А если еще есть дополнительные факторы, которые снижают цитируемость какой-то совокупности авторов, как это и есть в отношении российских публикаций, то использование этого параметра в качестве показателя приводит к заведомо ложным оценкам. Причем ошибка будет исключительно грубой. На деле это просто фальсификация, подлог.

Обсуждая возможность измерения цитирования для оценки «выхода» научной продукции, мы приняли ряд идеализирующих ситуацию предположений. На деле много факторов приводят к тому, что низкая цитируемость ценных работ даже внутри сообщества западных ученых — не редкость. Обсуждение всех этих факторов не входит в нашу задачу, и мы просто приведем два примера.

В 1979 г. С. Вейнберг был удостоен Нобелевской премии за теоретическую работу, изложенную в статье, опубликованной в 1967 г. Вот число ссылок на эту статью по годам (рис. 1):

Рис. 1. Число ссылок па статью С. Вейнберга (1967 г.), в которой описана теоретическая работа, принесшая автору Нобелевскую премию в 1979 г.

Мы видим, что в течение 5 лет (немалый срок) эта работа практически не цитировалась, и в это время будущий нобелевский лауреат, попадись он энтузиасту формализованных оценок продуктивности, мог бы быть не аттестован для продолжения научной работы. Почему же последовал затем такой бурный рост цитируемости? Объяснение заключается в том, что в 1971 г. голландский математик Г. Хофт опубликовал работу, которая позволила упростить математическую трактовку теории С. Вейнберга.

Не менее наглядна динамика цитирования главной статьи нобелевского лауреата по физиологии и медицине А. Кормака, разработавшего математический анализ поглощения рентгеновских лучей тканями. Эта работа (1963 г.) была необходима для создания сканирующего рентгеновского томографа. Вот цитируемость этой работы (рис. 2):

Рис. 2. Число ссылок на статью А. Кармака (1963), давшей основу для разработки томографии. В 1979 г. А. Кармак получил Нобелевскую премию за разработку компьютерной томографии.

Потенциальная ценность работы Кормака проявилась лишь тогда, когда была создана необходимая для томографии ЭВМ (для разработки которой эта статья создала математическую базу).

Оба эти случая являются прекрасными свидетельствами того, что открытия и изобретения следует рассматривать как системы, необходимые элементы которых порой создаются подспудно. Сам же факт открытия — это создание элемента или связи, недостающих для достраивания целостной системы, это — момент рождения системы, всегда очень заметный.

Ничто так не вредит применению количественных методов, как игнорирование того факта, что существуют неформализуемые аспекты и величины, которые нельзя выразить в численной мере.

Научный потенциал, как и продуктивность (страны, учреждения, исследователя), — это многоаспектная характеристика, которая не может быть выражена численно и принимает весьма различные значения в зависимости от контекста. Как бы ни была велика потребность в простом и надежном методе оценки научного потенциала, необходимо реалистично подходить к нашим возможностям.

Непредвзятое выяснение их ограниченности само по себе очень важно для лучшего понимания проблемы. Параметр цитируемости публикаций российских авторов никаким показателем быть не может, и его наукообразность и правдоподобность никак не могут извинить верхоглядства тех, кто пытается сделать из этих измерений какие-то многозначительные выводы.

Когда в конце 60-х гг. XX в. на Западе началась волна разработки и применения формализованных количественных методов оценки сложных видов деятельности, вопрос о методологической обоснованности этих подходов какое-то время был в центре внимания ученых и философов.

Лауреат Нобелевской премии О.Н. Хиншельвуд писал: «В настоящее время существует опасность, что может возникнуть серьезная путаница в том, каким образом общество, находящееся под влиянием силы научного метода, но имеющее мало интуитивного чувства практики настоящего ученого, сможет установить критерии меры и количества для качественных вещей, к которым они неприложимы. Если количественные измерения действительно приложимы — очень хорошо. Однако все еще имеется искушение там, где это не может быть сделано, произвольно заменять хорошие, но субъективные критерии явно худшими только потому, что эти последние могут быть представлены в данных числовых измерений и рассматриваемы механически.

Стремление поступать подобным образом еще более возросло в связи с модой вводить информацию в вычислительные машины. В самом деле, если вы введете в машину разумное, то и получите разумный результат. Однако, к несчастью, если вы введете неразумное, то получите не имеющее смысла решение, которое будет еще менее разумным, так как не будет сразу распознано в качестве чепухи, каковой оно в действительности является.

Защитой ложного количественного подхода не будет также и то, что мы часто не знаем лучшего выбора. Если не известно, каким путем достичь правильного суждения, то лучше уж принять факт как таковой и не делать положение хуже, чем оно есть, путем симуляции. Я считаю, что замена трудных качественных суждений неадекватными механическими данными не является рационализацией или эффективностью или же беспристрастностью и объективностью, а просто представляет собой весьма печальное отсутствие ответственности». 14

Именно это «весьма печальное отсутствие ответственности» наблюдается в том, как Минобрнауки РФ применяет количественные параметры в качестве индикаторов для оценки труда ученых и преподавателей вузов.

30.03.2015