Александр Каревин - Сумерки невежества. Технология лжи, или 75 очерков о современной фальсификации истории Украины

Также под запрет попадало создание любых политических партий и общественных организаций. Прежде всего обращалось внимание на деятельность «чуждого элемента». В первоочередную задачу бандеровской Службы безопасности входила организация концлагерей «для жидов, асоциальных элементов и пленных». Впоследствии «жиды», «москали» и поляки подлежали беспощадной ликвидации.

«Задушить в зародыше всякую попытку чуждого элемента в Украине, проявить себя как-нибудь организованно, — предписывалось в документах СБ. — Есть это время национальной революции и потому не смеет быть никакой толерантности против давних захватчиков. Особенно опасной может быть белогвардейщина».

Подобные указания наглядно опровергают нынешний пропагандистский миф о том, что бандеровцы боролись якобы против сталинского режима и не культивировали национальную вражду. Врагами они объявляли целые нации, чтобы обеспечить «полную зачистку пространства от враждебного элемента».

С нападением гитлеровской Германии на СССР от слов перешли к делу. Бандеровцы открыто выступили в роли подручных нацистов и тщательно выполняли ранее разработанные инструкции. Доказательством чему стали и массовые расстрелы «чужаков», и еврейские погромы, и резня поляков.

Однако не надо думать, что террор не затрагивал украинское население. Его СБ уничтожала не менее энергично. Причем не только коммунистов или других идеологических противников. Форменная охота устроена была и за членами ОУН, «провинившимися» в том, что вождем своим считали не Степана Бандеру, а другого оуновского деятеля — Андрея Мельника.

Но больше всего от бандеровцев страдали мирные жители. Дело в том, что СБ ОУН широко практиковала расправы над людьми по одному лишь подозрению, без суда и следствия. А в таких случаях под репрессии всегда попадает много невиновных. Также бандеровская Служба безопасности использовала методы коллективной ответственности, когда за предполагаемую (опять же: только предполагаемую, не доказанную!) вину одного жителя могли уничтожить всех обитателей населенного пункта.

Даже партийные функционеры ОУН в многочисленных отчетах отмечали: «Работа СБ компрометирует наше движение». Доходило до открытых столкновений между членами боевых отрядов и сотрудниками Службы безопасности. Но высшее руководство ОУН в этом конфликте поддержало СБ.

«Оуновцы в 1941 году подходили к вопросу защиты революции сугубо по-большевистски, не смущаясь количеством людей, которых, возможно, придется уничтожить», — вынуждены признавать современные украинские «национально сознательные» исследователи.

Любопытно, что многие из этих авторов пытаются бандеровцев оправдать. Они (нынешние историки) соглашаются с тем, что предпринимавшиеся СБ ОУН «меры тотального террора» являются «неоправданными с точки зрения современного человека», называют их «уродливыми явлениями». Но тут же предлагают учесть, что в те годы в Европе доминировали иные ценности.

«Сейчас, когда мы живем в мире, в котором диктатура и этническая ненависть считаются явлением ненормальным, читать слова про грядущее установление диктаторского режима и уничтожение людей по национальному признаку как минимум удивительно, — утверждается в современных монографиях. — Но в начале сороковых годов минувшего века в мире все было абсолютно наоборот, тогда «белыми воронами» на политической карте смотрелись не диктаторские и расистские, а сравнительно демократические режимы».

Вот только какие объяснения апологетам бандеровщины придумывать теперь — когда мир изменился, а на Украине те самые уродливые явления начала 1940-х годов предлагается брать за основу деятельности современной СБУ?

Впрочем, кое в чем тогдашние бандеровцы опередили свое время и вполне соответствовали бы сегодняшним европейцам.

Как известно, строители тоталитарного общества стремятся поставить под контроль все сферы жизни отдельного человека, включая интимную. Например, в числе преступлений, за которые следует карать, одна из инструкций СБ ОУН называла «половые сношения с женщинами, если женщина занимает несоответствующее положение — позу по образцу звериной сзади». Как СБ собиралась выявлять подобные «преступления» — остается загадкой.

Зато к гомосексуализму составители инструкции относились толерантно, считая нужным наказывать за него только в случае, «если этот второй берет деньги» (данное положение выделено в инструкции отдельной строкой). Как видим, тут все вполне по-европейски (в современном понимании сего слова).

И еще один момент из интервью Наливайченко. Помимо прочего, он заявил (как раз в связи с наследованием традиций СБ ОУН) о необходимости в большем объеме «задействовать внештатных сотрудников не только на основе вербовки, но и на основе общественной поддержки, патриотических мероприятий и общественного неприятия всех проявлений сепаратизма».

«Обычные люди видят намного лучше любой спецслужбы, кто и как относится к сепаратизму», — пояснил свою мысль глава СБУ. А это, дескать, открывает перед его ведомством возможность «действовать более решительно».

Иными словами, предлагается интенсивнее задействовать стукачей. Как это и принято при правлении тоталитарных режимов. А вывод здесь, на мой взгляд, напрашивается один: именно такой режим и хочет построить на Украине г-н Наливайченко. И если сразу после публикации скандального интервью он не был смещен со своего поста, значит, желание это разделяется и его непосредственным начальством.

Поразительное невежество демонстрируют иногда украинские журналисты. Буквально на днях на Первом канале Национального радио довелось услышать в их исполнении очередное «разоблачение» исторического «мифа» (доморощенные невежды почему-то особенно любят высказываться на исторические темы, ни бельмеса в этом не смысля). Дескать, до сих пор считалось, что концлагерь Освенцим в январе 1945 года освободили советские войска, а на самом деле его освободили войска 1-го Украинского фронта. О том, что в данном случае это одно и то же, ибо названный фронт являлся составной частью советской армии, «мастера пера и микрофона» не имели, по всей видимости, ни малейшего представления.

Однако, как быстро выяснилось, сели в лужу труженики украинских массмедиа не самостоятельно. Они лишь пересказали тезис, незадолго перед тем провозглашенный министром иностранных дел Польши Гжегошем Схетиной. Последнего же трудно заподозрить в незнании истории. Особенно учитывая наличие у него диплома философско-исторического факультета Вроцлавского университета.

Схетина лишь прикидывался невеждой. Разглагольствованиями об Украинском фронте как об украинском национальном формировании он пытался объяснить факт неприглашения на торжества, посвященные 70-летию со дня освобождения узников Освенцима, президента Российской Федерации Владимира Путина. Во всяком случае, именно так расценили поведение главного польского дипломата многие политические комментаторы.