Дмитрий Зыкин - Перевороты и революции. Зачем преступники свергают власть

Кажется невероятным, но и в декабре 1917 года немцы были вынуждены держать на Востоке 1,6 млн своих солдат и офицеров, а в январе 1918-го — 1,5 млн. Для сравнения: в августе 1915 года в период мощного германо-австрийского наступления на Россию Германия выставила 1,2 млн военнослужащих. Получается, что даже в начале 1918 года русская армия заставляла считаться с собой.

Спору нет, под печальным правлением шайки временных министров вместе с политическим авантюристом Керенским ситуация в России резко ухудшилась. Но инерция предреволюционного развития была так велика, что еще почти год никаких явных успехов Германия и Австро-Венгрия на Восточном фронте добиться не смогли. А ведь им жизненно важно было заполучить богатые хлебом южнорусские губернии. Но фронт упрямо стоял неподалеку от Риги, Пинска и Тернополя. Даже небольшая часть Австро-Венгрии оставалась в руках нашей армии, что, казалось бы, совсем невероятно с учетом реалий конца 1917 года.

Резкое обрушение Восточного фронта случилось после очередного свержения власти — Октябрьской революции. По сути, распустив армию по домам, большевики потом заявляли, что никакой иной возможности, кроме как подписать похабный Брестский договор, у них не было.

Большевистская революция обещала мир народам. Но, разумеется, никакого мира в России не наступило. Огромные территории оказались оккупированы врагом, который постарался из них выжать все что можно в тщетной надежде спасти проигранную войну. А вскоре в России и вовсе началась Гражданская война. Европа прекратила воевать, а у нас в стране еще несколько лет царили кровавый хаос и голод.

Вот так Россия проиграла проигравшим: Германии и ее союзникам. А виной этому две революции.

Интересно, что в 1918 году в Германии произошла своя революция, очень похожая на февральско-октябрьские события 1917 года в России. Там тоже пала монархия, там тоже были свои коммунисты.

Весной 1918 года Германия предприняла мощное наступление на Западном фронте. Это был акт отчаяния с призрачными шансами на успех. Ценой колоссальных жертв немцы продвинулись на несколько десятков километров, но взять Париж не смогли. Германия практически полностью исчерпала свой мобилизационный потенциал, в стране царил голод, увеличивалось число забастовок. На этом фоне в августе 1918 года войска Антанты перешли в контрнаступление и одержали целый ряд крупных побед. Даже самые закоренелые милитаристы в германском руководстве поняли, что выиграть войну невозможно и остается лишь бороться за хоть сколько-нибудь сносные условия последующего мирного договора.

В этих условиях кайзер Вильгельм назначил принца Максимилиана Баденского главой правительства. Принц в годы войны занимался дипломатической работой и располагал серьезными связями. Вскоре правительство Германии обратилось к президенту США Вильсону с просьбой о посредничестве в перемирии. Начались активные дипломатические консультации, но боевые действия не прекращались, и армии Антанты продолжали успешное наступление. Тогда в Германии решили напоследок громко хлопнуть дверью: дать решительное сражение английскому флоту.

Идея была в том, чтобы, собрав все силы, выйти в море, ударить по англичанам и заманить их в ловушку, выведя на группу подводных лодок. Английский флот располагал подавляющим численным преимуществом, и сама операция была чистой авантюрой. Фактически немецких моряков превращали в камикадзе, и с этой ролью они не согласились.

28 октября на линейном корабле «Маркграф» вспыхнул бунт. Примеру команды «Маркграфа» последовали многие другие матросы, открыто саботировавшие приказы начальства. Кое-где даже появились красные флаги. Власть ответила массовыми арестами, но волнения не утихали. Напротив, они шли по нарастающей.

3 ноября в городе Киле матросы устроили митинг, к ним присоединились солдаты местного гарнизона и рабочие. Собравшаяся толпа двинулась к тюрьме, требуя освободить арестованных. В этой ситуации отряд флотских офицеров обстрелял митингующих, убив несколько человек. После этого моряки и солдаты начали создавать Советы, то есть свои органы власти. Вскоре Кильский совет выдвинул лозунг, содержащий требование сменить государственный строй. Акции неповиновения стали быстро распространяться по другим городам. К мятежу примкнул гарнизон города Любека, забастовали рабочие на верфях Гамбурга, 6 ноября матросы заняли Дом профсоюзов (поразительное совпадение с украинским «Майданом»!).

В Брунсбюттеле восстали команды сразу четырех кораблей, в Вильгельмсхафене мятежники стали хозяевами положения и выпустили из тюрем заключенных, рабочие верфей Бремена прекратили работу. Юг страны тоже оказался во власти митинговой стихии. 7 ноября в Мюнхене толпа демонстрантов вышла под антимонархическими лозунгами, а на следующий же день Совет рабочих, солдат и крестьян провозгласил Баварию республикой. Значительная часть крупных городов Германии была охвачена беспорядками, а война между тем продолжалась; не утихал и торг относительно условий прекращения боевых действий. Понятно, что дезорганизация немецкого тыла только подрывала переговорную позицию Берлина.

7 ноября, то есть в годовщину Октябрьской революции в России, члены германского правительства, представлявшие социал-демократические силы, выдвинули требование отречения кайзера. На следующий день Макс Баденский позвонил в Ставку, где находился Вильгельм, и рекомендовал ему отказаться от престола.

У вас не возникло ощущение дежавю? Лично у меня полное впечатление, что это свергают не Вильгельма, а Николая II. Кайзер попытался опереться на военную силу, но генералы его предупредили, что армия за ним не пойдет и даже гвардейская дивизия, охранявшая Ставку, «ненадежна» [3] Драбкин Я.С. Революция 1918–1919 гг. в Германии. — М.: Изд-во социально-экономической литературы, 1958. С. 78. . А в это время в Берлине многотысячные колонны людей двинулись к имперской канцелярии, дворцу и Рейхстагу. Части берлинского гарнизона, гвардейцы и егерский батальон присоединились к мятежу. Полиция не оказывала сопротивления, и мятежники легко заняли почтамт, информационное агентство, полицей-президиум. Во всех этих действиях, конечно, чувствовалась организация. Но мятежники пока не получили главного — отречения Вильгельма. И тогда Макс Баденский пошел на прямой обман. Он распространил заявление, что кайзер отрекся, объявил о подготовке выборов в Учредительное германское национальное собрание и назначил рейхсканцлером социал-демократа. Эберт (высокопоставленный представитель Социал-демократической партии Германии) тут же предложил Максу Баденскому стать регентом.