Кикудзиро Исии - Дипломатические комментарии

Имелись сведения, что японское правительство желало сделать некоторые изменения. Вряд ли нужно говорить, что эти изменения касались слов «от имени своих народов», заимствованных из второго догмата символа веры Лиги признания войны незаконной. Судя по факту, что договор был подписан в Париже 27 августа 1928 г. в своем первоначальном виде, переговоры императорского правительства велись не очень настойчиво, и нет никакого сомнения, что американское правительство в очень любезной форме отказалось принять японское требование, чтобы слова, вызывающие возражение, были изменены или исключены. Конечно, японское правительство должно было указать, что основанием для желаемого изменения слов является несоответствие этих слов конституции Японии. Так как американское правительство, предлагая японскому правительству договор против войны, должно было выразить готовность принять такие поправки, которые сделали бы договор приемлемым для Японии, то естественно предположить, что американское правительство не противилось предложениям японского правительства в отношении несущественных изменений. Но, очевидно, существовали важные обстоятельства, которые заставляли американское правительство определенно отклонить пожелания японского правительства об изменениях. Этим обстоятельством, бесспорно, является обсуждавшаяся раньше позиция Лиги признания войны незаконной. Как было уже сказано, некоторые японцы объясняют употребление фразы, которая не понравилась их соотечественникам, тем, что она была применена или в качестве литературного украшения, или для большей выразительности, и поэтому, останется ли она в договоре или не останется, не является существенным делом. Такое объяснение, однако, является результатом незнакомства с закулисной стороной договора против войны. Если бы фраза не имела значения и не была существенна, то у американского правительства не было бы основания не удовлетворить пожелания японского правительства и держаться своей прежней позиции.

Теперь необходимо сделать отступление и кратко остановиться на системах референдума, инициативы и плебисцита, которые являются системами прямого народного управления, известными как демократия. Процедура, согласно которой принятие или непринятие правительственного или парламентского закона решается голосованием народа, известна под именем референдума. Там, где правительство или парламент, вместо того чтобы вносить закон, получает предложения от определенного количества людей и ставит его перед нацией для принятия или непринятия общим голосованием, такая система называется методом инициативы. Различие между двумя системами заключается в методе возникновения законодательства, — либо оно исходит от правительства и главы государства, либо от народа, но они имеют то общее, что законодательство определяется прямо народом. Плебисцит может быть рассматриваем как самоопределение народа и представляет собой процесс, посредством которого народ имеет власть общим голосованием принять или не принять то или другое мероприятие, предложенное главой государства или правительством. Плебисцит, таким образом, является референдумом под другим названием.

Во время второй республики во Франции Наполеон III предложил народу общим голосованием решить, хочет ли Франция иметь императорскую или республиканскую форму правления. Опять-таки, когда было тайным образом решено уступить Франции две итальянские провинции, Ниццу и Савойю, Наполеон III, из уважения к воле жителей этих провинций, предложил им общим голосованием решить, хотят ли они сделаться новыми подданными Франции или остаться итальянцами. Наполеон называл оба эти голосования плебисцитом. На первый взгляд казалось, что имелось действительное уважение к воле народа и что эгоистические мотивы отсутствовали. На самом деле, однако, принуждение и запугивание были характерны для этих голосований, которые являлись пародией на свободное народное волеизъявление. Плебисцит приобрел известность как хитрая выдумка честолюбивых государственных деятелей, применяемая ими для того, чтобы ввести в заблуждение народ, и не является системой, обеспечивающей права народа. Для того чтобы разрешить вопрос о государственной принадлежности Верхней Силезии и Шлезвиг-Гольштейна [109] Шлезвиг-Гольштейн — датская провинция, из-за которой в 1864 г. велась война между Германией и Австрией, с одной стороны, и Данией, с другой, кончившаяся присоединением Шлезвиг-Гольштейна к Германии. После мировой войны по Версальскому договору большая часть этой провинции была возвращена Дании. , возникший на Версальской конференции после мировой войны, был применен плебисцит, и казалось, что эта система становится снова модной.

Референдум и инициатива в течение столетий применялись для решения общегосударственных и кантональных дел в Швейцарии. Они применялись также в связи с некоторыми вопросами, относящимися к новой конституции Германии, и в последние годы применялись в некоторых штатах Американского союза. Однако, помимо Соединенных штатов, Швейцарии и Германии, прямое народное управление этим способом не происходит. 15 или 16 лет тому назад в Париже швейцарский коллега автора рассказал ему следующий анекдот. Когда он был еще советником швейцарской миссии в Лондоне, покойный маркиз Солсбери задал ему однажды вопрос относительно истории и практического осуществления референдума в Швейцарии. Когда рассказчик описал подробно систему, маркиз задумался на секунду и потом заметил, что удивительно, как эта система не причинила серьезного вреда и так удовлетворительно действовала в Швейцарии, и что абсолютно невероятно принятие ее в Англии. Замечания, исходящие от премьер-министра государства, которое создало правительство, основанное на представительстве, относительно вреда общего голосования, заслуживают внимания. Если при обыкновенных выборах при представительной форме правления не могут избежать многочисленных злоупотреблений, то легко себе представить, как эти злоупотребления множатся, когда эта система расширяется до общего голосования. Так как злоупотребления, связанные с общим голосованием, даже в Швейцарии, где правление посредством прямого голосования действует гладко, превосходят злоупотребления на обыкновенных выборах, мы не можем не поставить знак вопроса в отношении ценности общего голосования.

Автор всесторонне изучал референдум и после тщательного размышления пришел к заключению, что государственные вопросы, такие, как выбор между миром и войной, не подходят для всенародного голосования и для прямого решения народом. Только ясная, дальновидная и глубокая мудрость государственных деятелей и гениальных дипломатов может предвидеть результаты и многосторонние влияния борьбы. По этой причине автор убежден, что даже в демократической стране невыгодно и опасно доверять прямому решению народа в форме референдума важнейший вопрос о мире и войне.