Желю Желев - Фашизм. Тоталитарное государство

Что касается массовых организаций, то право на существование имели только те, которые созданы нацистской партией, принимают ее программу и устав, работают под ее контролем. Никаких иных организаций быть не может. Вот что говорится в одном партийном документе: «Существовать в Германии могут только те организации, которые верны принципам фюрерства и национал-социалистскому пониманию государства и народа в национал-социалистском смысле этого термина, те, которые входят составной частью в партию, сформированы партией и находятся под ее наблюдением и останутся такими в будущем». Далее подчеркивается: «Все остальные организации, которые хотят быть организованно самостоятельными, должны преследоваться как чуждые элементы, они должны или приспособиться к партии, или исчезнуть из общественной жизни» (84—570).

Не может быть никакого сомнения в монополистских устремлениях НСДАП, в ее твердой решимости установить однопартийную систему.

Из показаний Геринга на Нюрнбергском процессе также ясно видно, что у нацистов с самого начала была определенная цель: создать однопартийную систему, уничтожая все прочие политические партии. Они понимали, что без ликвидации политических партий не смогут устранить оппозицию и установить абсолютную монополию своей партии на жизнь государства и общества, не смогут установить тоталитарную фашистскую систему.

«Джексон.После того как вы пришли к власти, вы, для того чтобы удержать власть, запретили все оппозиционные партии?

Геринг.Мы считали необходимым не допускать в дальнейшем существования оппозиции.

Джексон.Вы также проповедовали теорию о том, что вам следует уничтожать всех лиц, оппозиционно настроенных по отношению к нацистской партии, чтобы они не могли создать оппозиционной партии?

Геринг.Поскольку оппозиция в какой-либо форме серьезно препятствовала нашей работе, само собой разумеется, оппозиционность этих лиц не могла быть терпима» (88—16).

Английский обвинитель Шоукросс в своей речи на Нюрнбергском процессе также обращает внимание на ликвидацию других политических партий как на главноесредство искоренения оппозиции и установления контроля над государством. «...Тоталитарное правительство не терпит никакой оппозиции... Цель оправдывает любые средства, а непосредственной целью было, не считаясь ни с чем, достичь полного контроля над германским государством...

Что мешало этому в январе 1933 года? Во-первых, члены других политических партий; во-вторых, демократическая система выборов и общественных собраний, организация рабочих в профессиональные союзы; в-третьих, моральные устои германского народа и церковь, которые воспитали его.

Поэтому нацисты совершенно сознательно начали уничтожать эту оппозицию: первую группу — заключая в тюрьмы и подвергая террору своих противников; вторую — объявив незаконными все элементы терпимости и либерализма, поставив вне закона профессиональные союзы и оппозиционные партии; превратив демократические собрания в фарс и взяв под свой контроль проведение выборов; третью — систематическим третированием и преследованием религии, заменой христианской этики поклонением фюреру, превращенному в кумира, культом крови, введением сурового контроля над образованием и молодежью» (90—59 и 60).

Понятно, что среди мер, предпринятых нацистами и перечисленных Шоукроссом, первая и самая важная — установление однопартийной системы. Это ключевая мера, от которой в дальнейшем зависят все остальные.

Нацистская верхушка имеет ясное представление о значении однопартийной системы в структуре режима. Поэтому на каждое требование ликвидировать однопартийную систему и восстановить традиционную буржуазную демократию с присущей ей многопартийностью она смотрит как на прямое посягательство на основы государственной безопасности. Такие требования карались жестоко и беспощадно, объявлялись антинародными и антигосударственными, ибо террористическая диктатура не может быть прочной, если не имеет в своей основе однопартийную систему.

Когда 19 апреля 1943 г. судили профессора философского факультета Мюнхенского университета Курта Губера по делу антифашистской студенческой группы «Белая роза», одним из самых тяжких обвинений против него было то, что он произносил перед студентами речи в пользу восстановления демократии и многопартийной системы. За это «преступление» профессор был приговорен к смерти.

Фундаментальное значение принципа однопартийности в системе фашизма было оценено по достоинству и участниками заговора 20 июля 1944 года. Несмотря на то, что большинство из них в силу генеральской ограниченности отнюдь не разделяли принципов демократии, все же заговорщики пришли к выводу, что необходимо ликвидировать монополию нацистской партии. В их план входило: разоружение отрядов СС — партийной полиции, роспуск национал-социалистской партии и арест ее аппарата. Операция «Валькирия» формально включала в себя мобилизацию сил резервной армии в случае, если возникнут беспорядки в тылу, в частности среди иностранных рабочих. В действительности же под видом мер против беспорядков в тылу была разработана подробная программа свержения нацистского режима.

То, что нацисты стремятся к установлению однопартийной системы и что это первый и важный шаг на пути к построению тоталитарного государства, подтверждается историческими фактами, хронологию которых мы и проследим.

В первую очередь нацисты уничтожают Коммунистическую партию. Провокационный поджог рейхстага в ночь с 27 на 28 февраля 1933 года был сигналом ко всеобщему наступлению против ее кадров и организаций. За одну эту ночь арестовано 10 тысяч антифашистов, большинство из которых коммунисты (54—255).

На следующий день после пожара нацистское правительство запрещает все печатные коммунистические органы. В Берлине штурмовые отряды учиняют погром в доме имени Карла Либкнехта и превращают его в штаб-квартиру политической полиции. В тот же день кабинет принимает два чрезвычайных декрета, формально направленных против «государственной измены и изменнических действий». «Статьи 114, 115, 117, 118, 123, 124 и 125 германской конституции отменяются впредь до дальнейших указаний, — говорится во втором декрете. — По этой причине ограничения свободы личности, свободы выражения своего мнения, включая и свободу печати, права на союзы и собрания, нарушение тайны почтовой корреспонденции, телеграмм, телефонных разговоров, проведение обысков и конфискаций, а также ограничения на собственность допускаются независимо от установленных для этого рамок закона» (151—120).

Этот декрет формально не запрещал Коммунистическую партию, но фактически ставил ее вне закона.