Йен Маккей - Является ли анархо-капитализм разновидностью анархизма?

Так, чтобы заплатить за землю, которая раньше была бесплатной, фермеры залезали в долги и все больше обращались к рынку, чтобы расплатиться с долгами. Таким образом, «Федеральная земельная система, трансформировав землю в товар и стимулируя спекуляции землей, сделали среднезападных фермеров зависимыми от рынков для продолжительного владения своими фермами». Оказавшись на рынке, фермеры должны были инвестировать в новое оборудование и это также ввергало их в долги. Перед лицом плохого урожая или перенасыщения рынка, они не могли выплатить свои долги и их фермы должны были быть проданы за долги.

К 1880 году, 25% ферм было арендовано арендаторами, и это число росло. В дополнение, «трансформация общественных отношений собственности в северном сельском хозяйстве подготовило почву для «агрикультурной революции» 1840-ых и 1850-ых… Повышение долгов и налогов заставило среднезападных семейных фермеров соревноваться как производителей товаров, чтобы сохранить свои земли… Трансформация… была центральным предварительным условием для развития индустриального капитализма в США». [Charlie Post, Op. Cit., p. 223 and p. 226]

Нужно отметить, что феодальное владение землей было приведено в силу во многих областях колоний и ранней Республики.

Собственность лендлордов была защищена государством и их потребность в ренте имела полную защиту государства. Это приводило к многим анти-арендным конфликтам. [Howard Zinn, A People's History of the United States, p. 84 and pp. 206-11]

Такая борьба помогала закончить с таким положение вещей, лендлорды поощрялись позволить фермера купить землю, которая по праву была их. Богатство, полученное от фермеров в форме ренты и цены земли могла потом быть инвестирована в индустрию, таким образом трансформируя феодальные отношения на земле в капиталистические отношения в индустрии (и, в конце концов, обратно на землю, когда фермеры стали жертвами давления капиталистического рынка и долгов, которые заставляли их продавать).

Это значит, что комментарий Мюррея Ротбарда о том, что «когда земля выкуплена жителем, несправедливость исчезает» это бессмыслица – несправедливость была перенесена в другие части общества и это, широкое наследие начальной несправедливости, продолжалось и помогло трансформировать общество в капиталистическое. В дополнение, с его комментарием о «установлении в Северной Америке по-настоящему либертарианской земельной системы» серьезно поспорили бы индивидуальные анархисты того времени! [The Ethics of Liberty, p. 73] Ротбард, временами, кажется смутно знакомым с важностью земли как базиса для свободы в ранней Америке. Например, он мимолетно замечает, что «изобилие плодородной нетронутой земли на большой территории позволило индивидуализму полностью расцвести во многих областях». [Conceived in Liberty, vol. 2, p. 186] Но он не обдумывал трансформацию в социальных отношениях, которая появилась бы, когда земля исчезла.

На самом деле, он был безразличен к этому. «Если прибывшие позже были в худшем положении,» высказал мнение он, «тогда это их надлежащее принятие риска в этом свободном и неопределенном мире. Больше не существует огромного фронтира в США, и нет смысла оплакивать этот факт». [The Ethics of Liberty, p. 240]

Неудивительно, мы также обнаруживаем Мюррея Ротбарда комментирующего, что коренные американцы «жили при коллективистском режиме, который, по распределению земли, был едва ли более справедлив, чем английский правительственный захват земли». [Conceived in Liberty, vol. 1, p. 187] То, что такой режим был сделан для повышения индивидуальной свободы и что это в точности была независимость от лендлордов и боссов, что сделало огораживания и государственный захват земли таким привлекательным для правящего класса, было непонято им.

В отличие от капиталистических экономистов, политиков и боссов того времени, Ротбард кажется не знал, что этот «огромный фронтир» (как общинная земля) рассматривался как большая проблема для сохранения трудовой дисциплины и было принято подходящее государственное действие, чтобы уменьшить его, ограничив свободный доступ к земле, чтобы обеспечить зависимость рабочих от наемного труда. Многие ранние экономисты знали это и поддерживали такие действия.

Эдвард Уэйкфилд был типичным, когда он жаловался на то, что «Где земля очень дешева и все люди свободны, где каждый может по своему желанию получить участок земли для самого себя, там труд не только очень дорог, если принять во внимание долю, получаемую рабочим из его продукта, но там и вообще трудно получить комбинированный труд за какую бы то ни было цену».

Это привело к ситуации, где немногие «могут собрать большую массу богатства», потому что рабочие «прекращают… быть наемными работниками; они… становятся независимыми владельцами земли, если не конкурентами с их бывшими хозяевами на рынке труда». Неудивительно, Уэйкфилд призывал к государственному вмешательству, чтобы уменьшить этот выбор и обеспечить, чтобы труд стал дешевым, потому что у рабочих не было выбора, кроме искать хозяина. Ключевым способом для государства было захватить землю и потом продавать ее населению. Это бы обеспечило, что «ни один трудящийся не смог бы купить землю, если бы не работал за деньги» и это «произведет капитал для найма большего количества работников». [quoted by Marx, Op. Cit., с. 935, с. 936 и с. 939] Это в точности то, что произошло.

Одновременно с исключением рабочего класса из владения нетронутой землей, государство дарило большие участки земли привилегированным классам: земельным спекулянтам, лесозаготовительным и горнодобывающим компаниям, плантаторам, железным дорогам и так далее. В дополнение к конфискации земли и распределения ее таким образом, чтобы принести пользу капиталистической индустрии, «государство сыграло роль в помощи банкирам и нанесении вреда фермерам; оно сохраняло количество денег — основанное на золотом стандарте — постоянным, в то время как население росло, поэтому было все меньше и меньше денег в обращении. Фермеры должны были расплачиваться со своими долгами в долларах, которые было труднее достать. Банкиры, получая долг обратно, получали доллары, стоящие больше, чем когда они выдавали долг — своего рода процент на проценте. Поэтому в фермерских движениях так много говорилось о выпуске большего количества денег в обращение». [Zinn, Op. Cit., p. 278] Также обстояло дело с индивидуальным анархизмом, мы должны добавить.

В общем и целом, поэтому, государственное вмешательство обеспечило трансформацию Америки из общества независимых работников в капиталистическое общество. Создав и приведя в силу «земельную монополию» (где самым важным было государственное владение незанятой земли и приведение в силу прав лендлордов) государство обеспечило баланс классовых сил, склоненных в пользу капиталистического класса. Убрав опцию фермерствовать на своей земле, правительство США создало свою собственную форму огораживаний и создало безземельную рабочую силу, с небольшим выбором, кроме как продавать свою свободу на «свободном рынке». В этом не было ничего «естественного». Неудивительно, что индивидуальный анархист Дж. К. Ингаллс атаковал «земельную монополию» следующими словами: